Текст:Павел Святенков:Масонерия

МАСОНЕРИЯ

Постановка проблемы

Демократия не работает.

Во всяком случае, в том виде, в каком она принесена к нам с Запада.

Ни древность, ни Средневековье не знали политических режимов, подобных современным демократиям. Средневековые торговые республики управлялись по образцу античных городов-государств, были тирании, монархии, олигархические республики. Только демократий в современном смысле не было. Если бы мы показали современную демократию древнему философу, он, скорее всего, пришел бы к выводу, что перед ним — олигархическая форма правления и подивился бы, как она может существовать столетиями.

Однако если мы взглянем на слаборазвитые страны, то увидим, что модель демократии в них неустойчива — и в этом вполне соответствует предсказаниям древних философов.

Засевшие в парламентах олигархи борются против народных масс. Удачливые «демагоги», вроде Ющенко или Саакашвили, захватывают власть с помощью толпы и изгоняют олигархов. Все, как и предсказывали древние.

Но в странах Запада мы видим невиданную прочность демократического строя, не предусмотренную философами.

Врассуждениях древних ошибки нет. Западная демократия есть олигархия в античном смысле. Во всех слаборазвитых странах подобные режимы отличаются крайней нестабильностью.

Так почему же на Западе демократия работает? И почему она не работает в России?

Принято считать, что демократия может работать только в экономически развитых странах. Однако это не так. Тому пример — Индия, имеющая сильную демократическую традицию. С момента обретения независимости это государство оставалось бедным, но всегда было демократическим. Ни одного военного переворота или революции за почти 60 лет независимости. Таким образом, стабильная демократия в бедной стране все же возможна.

Западная демократия существует. Значит, есть дополнительные факторы, которые скрепляют политические системы современных стран Запада и делают стабильной неустойчивую псевдо-олигархическую конструкцию. Просто, быть может, мы плохо знаем и недостаточно изучили их.

Россия и Запад

Разница между Россией и Западом только одна. В России нет аристократии.

Что я имею в виду? Российская верхушка, подобно рабам на галерах, жестко привязана к своим должностям. Чиновник или политик, утратив чин, мгновенно теряет политическую власть и обращается в ничтожество. В России «человек без должности» не может быть влиятельным человеком. Вспомним, что на заре своего правления президент Путин трудоустроил всех бывших премьер-министров ельцинского периода.

Между тем, для политической системы Запада пребывание того или иного лидера вне официальной политики — в порядке вещей. Много лет не занимает никакой должности Киссинджер. Равно как и бывший президент Никсон после ухода в отставку пользовался значительным влиянием, однако не занимал официальных должностей. Збигнев Бжезинский также не занимал ключевых постов после 1981 года. Да и сам Картер, Джеймс Эрл во времена президентства Клинтона исполнял важные поручения администрации, не будучи обременен должностью. Меж тем в российском случае, как видим, даже самые влиятельные политики вынуждены устраиваться на официальные должности близ власти.

Что за беда, скажете вы? Любому государству необходима аристократия.

Однако аристократия во все времена имела двойную природу. Всегда существовала аристократия власти/собственности, связанная с передачей по наследству политических преференций или значительного имущества. Но существовала аристократия интеллекта, связанная с передачей знаний и умений.

Под интеллектом нами понимаются не только способности к гуманитарному или техническому знанию, но и непередаваемые по наследству специальные умения. Например, спортсмен должен очень хорошо прыгать в высоту, генерал — командовать войском, певец — петь. Эти умения связаны с интеллектом, однако еще важнее в данном случае то, что они абсолютно непередаваемы по наследству.

При феодализме проблема интеллекта и интеллектуалов решалась просто. Существовала церковная иерархия, которая создавала возможности для быстрой вертикальной мобильности. Рядом с земельной аристократией в Западной Европе существовала аристократия церковная. И если родовитым герцогом нужно было родиться, то кардиналом и первым министром можно было стать, продемонстрировав блестящие интеллектуальные и деловые качества. Пример Ришелье и Мазарини (последний был «безродным итальянцем») демонстрирует это обстоятельство. Что касается специальных умений, то они передавались через систему феодальных цехов.

Поскольку человек не может унаследовать интеллект другого, передача всегда осуществляется через специальную систему. Например, в российской науке есть естественная аристократия — люди, наделенные научными степенями. Она основывается на принципах самоуправления. Ученые при помощи специальной процедуры включают в свои ряды новичков, присваивая им кандидатские и докторские степени.

Для эпохи капитализма схема отбора интеллектуалов через иерархическую структуру церкви неприемлема. Церковь не ориентирована на создание нового знания, а скорее, на поддержание старого. В наследство епископу достаются труды его предшественников, каноны, которые не так-то легко изменить. Для того чтобы двигать вперед науку, необходимо было установить систему свободной конкуренции между интеллектуалами, чего жесткая церковная иерархия не допускала. В новых условиях она оказалась недостаточно гибкой.

Следовательно, для капитализма нужна была иная, конкурентная среда, в которой:

• по-прежнему сохранялась бы возможность отбора незнатных и небогатых снизу (сохранение вертикальной мобильности),

• сохранялась бы личная ненаследуемая аристократия,

• была бы обеспечена свободная конкуренция между интеллектуалами.

Решение

Мы предполагаем, что подобным механизмом в условиях капитализма являются «масонские» структуры, которые заменили собой церковь.

Не везде они связаны с собственно масонством. Так, в католических странах действует персональная прелатура «Опус Деи», играющая роль, сходную с ролью масонства в протестантских странах. Все подобные структуры предполагают:

• наличие неафишируемых ячеек, в которых происходит основанный на интеллектуальном уровне отбор,

• наличие пожизненно присваиваемых внутренних рангов,

• наличием официального признания равенства всех членов подобной структуры.

Подобные сообщества служат для создания коммуникации между своими членами, а, если точнее, для снятия рангов. Это особенно хорошо видно на примере абсолютистской Европы. Где могли встретиться граф или крупный капиталист и «просто умный человек»? На королевском балу? Исключено, на подобные мероприятия не допускали простолюдинов. А вот в масонской ложе могли встретиться и тот и другой. Королевская корона и шляпа горожанина одинаково висели «на гвоздике» в гардеробе. Войдя в храм, «принц и нищий» одинаково теряли свои социальные ранги и статусы и становились «братьями».

Это обеспечивало возможность коммуникации, невзирая на формальные социальные ранги. Король мог присмотреть себе министра, философы из разных социальных слоев — обсудить интересную идею и т. п.

Именно в этом заключается смысл феноменального социального успеха масонства. Оно использовалось как система вертикальной мобильности, ибо уравнивало своих членов и делало возможной интеллектуальную коммуникацию между ними, нереальную в условиях общества, перегороженного сословными и имущественными перегородками. Одновременно подобное сообщество обеспечивает слияние между традиционной имущественной аристократией (например, крупными капиталистами) и интеллектуаламии – то есть людьми, обладающими специальными навыками, в принципе не передаваемыми по наследству.

«Демократия» в современном понимании возможна только в рамках подобной структуры.

Ибо аристократия, кроме всего прочего, это еще и система взаимных гарантий от тотального политического поражения. Для правителей стран «третьего мира» поражение на выборах, пусть даже самых демократических, часто означает одно — готовность сесть за решетку. Это хорошо видно на примере прошедших выборов на Украине, где уступивший власть президент Кучма находится под угрозой ареста.

Впрочем, и в России проблемы безопасности ушедшего от власти в 1999 году президента Бориса Ельцина и его окружения были едва ли не главенствующими. В западных обществах система гарантий правителю от мести со стороны преемников гораздо более развита. Даже Никсон, серьезно нарушивший правила политической игры и лишившийся поста президента, после отставки остался влиятельным теневым политиком и часто использовался американским руководством для посреднических миссий за рубежом.

А теперь представьте себе Никиту Хрущева, исполняющего важное дипломатическое поручение Леонида Ильича Брежнева. Не смогли представить? Вот то-то и оно.

В рамках единой системы борьба кланов смягчается и из глобальной грызни на уничтожение противника превращается всего лишь в соревнование команд. Сама политика превращается в подобие спортивного матча, где команды с «маскотами» в виде слонов и ослов дружно гоняют мяч под вой толпы избирателей.

Аналогия со спортивным соревнованием не случайна. Участники футбольного матча — прежде всего футболисты, а потом уже члены команд. А вот участники боевого столкновения не имеют ничего общего. Поэтому демократия в странах Запада и Индии (видимо, унаследовавшей от британцев правильную систему государственного устройства) работает, а за пределами «островов блаженных» — нет.

Забавно, однако, что кроме третьего мира и Запада мы, присутствующие здесь, знаем еще и «второй мир», в котором родились и выросли. Он был специфическим образованием, существовал как бы наряду с Западом и даже бросил ему вызов. К кому к кому, а к третьему миру, к варварам Советский Союз не отнесешь. В нем не было демократии в современном смысле, однако его политическая система кардинально отличалась и от классических тираний третьего мира.

В CCCР роль масонской структуры исполняла сама Коммунистическая партия. Именно она создала сеть, которая накрыла всю страну и дала возможность функционировать нежизнеспособному наросту — так называемым Советам. В Советском Союзе Компартия открыто исполняла ту роль, которую, как мы предполагаем, исполняют на Западе «масонские» структуры. А именно, она занималась отбором способных к управлению из общей толпы граждан, она «снимала ранги» — и директор завода, и простой рабочий на заседании партячейки одинаково были коммунистами, наконец, она обеспечивала вертикальную мобильность. Простой комбайнер Михаил Горбачев стал на излете CCCР генеральным секретарем ЦК КПСС.

Иначе говоря, CCCР — своего рода подопытное животное, на котором внутреннее устройство западного мира видно наглядно, просто потому, что инфраструктура западной демократии весьма умно скрыта от посторонних глаз, в то время как в CCCР она постоянно маячила на глазах раздраженного обывателя.

Основная ошибка Компартии состояла в том, что она была партией.

Представим, что КПСС в 1989 году ушла в подполье. Ячейки Компартии превратились в конспиративную сеть, а сами коммунисты — стали тайным обществом. Марксистская и демократическая платформа в КПСС превратились в самостоятельные партии, тем не менее, подчиненными внутренней коммунистической дисциплине. Кандидатом от демплатформы на выборах стал бы Ельцин, а от марксистской платформы, допустим, Горбачев. Пошли бы темные слухи про страшных коммунистов. «Они в ячейках партийных Красному Знамени поклоняются, нечестивцы!» «Демплатформцы» и «марксисты» схлестнулись бы в схватке. И в результате…

В результате в CCCР возникла бы демократия.

Но этого не произошло. КПСС была уничтожена, но на смену ей не пришла политическая система западного типа. Россия не поднялась к вершинам демократии, а со всхлюпом провалилась в третий мир. Пребывание в котором не сулит нам ни развитой экономики, ни политических свобод.