Саддукеи
Саддуке́и (ивр. צָדוֹקִים, цадоким) — название одной из трёх древнееврейских религиозно-философских школ, возникших в эпоху расцвета династии Маккавеев (ок. 150 г. до н. э.) и просуществовавших вплоть до покорения иудейского государства римлянами (70 г. н. э.)
Эти три направления — саддукеи, фарисеи и ессеи — в основных чертах своих всецело выросли на почве учения Моисея и представляли лишь продукт различного отношения к способу применения его в жизни; но Иосиф Флавий, с целью сделать понимание еврейских сект доступным для своих нееврейских читателей, сравнивает, на основании некоторого внешнего сходства, саддукеев с эпикурейцами, фарисеев — со стоиками, ессеев — с пифагорейцами. Так как ессеи, согласно своему учению, устранялись от всякого участия в политической жизни народа, то борьба между остальными двумя школами и резкая противоположность в их взглядах и стремлениях составляет главное содержание исторической жизни еврейского народа за указанный период времени и, в известном отношении, отразилась и на дальнейшей судьбе иудаизма.
В отличие от фарисеев, религиозные воззрения которых в значительной степени сохранились в талмудической литературе, саддукеи, как школа, никаких письменных памятников после себя не оставили; тем не менее мы обладаем некоторыми сведениями о них, благодаря тем фрагментарным сообщениям, которые имеются о саддукеях у Флавия и в Талмуде. В общем, эти сведения согласны между собой и вполне подтверждаются книгами Нового Завета. Согласно одному довольно позднему талмудическому источнику, школа саддукеев названа была так будто бы по имени своего основателя, некоего Садока, ученика известного мудреца Антигона Сохоского. Последний, между прочим, учил: не будьте как рабы, служащие своему господину в расчёте получить за то вознаграждение, а будьте как рабы, служащие своему господину (из любви) без всяких расчётов на вознаграждение. Садок, будто бы, понял слова учителя в том смысле, что никакое вознаграждение не ожидает человека за гробом и что, следовательно, человеку следует заботиться лишь о своём земном благополучии, как это и делали саддукеи, которые все отличались своим богатством и роскошным образом жизни.
Позднейшие исследователи (Гейгер и др.) полагают, что саддукеи названы так по имени библейского Садока (Цадока), родоначальника древней династии первосвященников.
После возвращения иудеев из вавилонского пленения, за все время зависимости Иудеи от персов и македонян, Садокиды сосредоточивали в своих руках не только духовную власть над народом, но и светскую. Как Аарониды, саддукеи пользовались большими доходами, которые, в виде религиозных налогов, взимались, согласно Моисееву закону, со всех произведений земли; таким образом саддукеи составляли не только родовую, но и денежную аристократию в Иудее. Своего влияния и могущества cаддукеи не лишились и тогда, когда главенство над народом перешло в руки священнического рода Хасмонеев (Маккавеев), которому народ обязан был своей независимостью. Группируясь вокруг династии Хасмонеев в качестве их военачальников и советников, саддукеи сумели сосредоточить в своих руках военную и административную власть в стране, лишь редко уступая фарисеям, как это было, например, во время 9‑летнего царствования Саломеи Александры, когда судьбами Иудеи неограниченно распоряжался брат царицы, фарисей Симон бен Шетах.
Вскоре после окончательного уничтожения Маккавеевой династии Иродом (37 г. до н. э.) к старой саддукейской партии примкнул священнический род боэтусеев, родоначальник которых, Боэтус, выдал дочь свою за Ирода и был возведён последним в сан первосвященника. Получив власть, боэтусеи слились с саддукеями в одну партию; вот почему саддукеи в талмудической литературе одинаково называются то саддукеями, то боэтусеями. В силу своего официального положения, саддукеи не могли не сталкиваться с иноземными элементами и были, поэтому, в значительной мере заражены духом эллинизма. Тем не менее они стояли на страже Моисеева закона, считая себя его охранителями, — отчасти потому, что за этот закон они проливали свою кровь под знаменами Маккавеев, но отчасти также и потому, что этот закон был для них, как для Ааронидов, источником влияния и богатства. По свидетельству Флавия и Талмуда, саддукеи, в противоположность фарисеям, признавали один только писанный закон Моисея (И. Флавий, «Древности» XIII, 10, 6; XVIII, 1, 4; Евангелие от Матф., XV, 2; от Марка, Vll, 3), отвергая все народные обычаи, накопившиеся в течение целого ряда столетий, и все постановления позднейших законоучителей, целью которых было изолирование еврейского народа и ограждение его от иноземного влияния.
Несмотря на кажущиеся облегчения закона, которые представляла саддукейская доктрина, масса, по свидетельству Флавия, не доверяла С.: она видела, как часто эти официальные представители закона, строго наказывавшие других за малейшее его нарушение, сами позволяли себе нарушать его не только тайно, но и явно, прикрывая свои согрешения властью и влиянием. Не пошёл за С. народ также и потому, что жить по библейской букве становилось иногда совершенно невозможным. Обрядовая сторона Моисеева закона, в особенности многочисленные, подчас довольно тягостные предписания относительно соблюдения так называемой ритуальной чистоты — предписания, которые когда‑то, в более отдаленную эпоху, имели глубокий смысл и значение, — при изменившихся условиях жизни не только потеряли смысл, но и сделали жизнь еврея прямо немыслимой как в Иудее, так и в особенности вне Палестины, где он на каждом шагу приходил в соприкосновение с язычниками. Ещё резче было противоречие между уголовными законами Моисея и этическими понятиями народа, развившимися вместе с ушедшей вперёд культурой. Моисеев закон карает телесным наказанием и даже смертной казнью не только покушение на жизнь и благополучие ближнего, но и нарушение чисто религиозных постановлений. Последнее имело ещё некоторое оправдание в древнееврейской теократии, когда Моисеев закон имел значение государственной конституции и когда всякое нарушение его было равносильно оскорблению божества. С учреждением светской власти Моисеев закон должен был превратиться из государственной конституции в религиозный кодекс, — а религии свойственно поучать и увещевать, но не карать и умерщвлять.
Фарисеи, которые, по свидетельству Флавия, считались «искуснейшими толкователями закона», признавали, наравне с С:, что божественный закон не отменим, но приложили все усилия свои к тому, чтобы примирить его с жизнью. Целым рядом искусственных толковательных приёмов и введением разного рода фикций они придавали букве закона несвойственный ей смысл, но такой именно, при котором закон переставал противоречить требованиям жизни и началам этики. С., как элемент консервативный, отвергали эти толкования и эти фикции, отчасти потому, что считали их дерзким нововведением, но отчасти также и потому, что фарисеи, с завистью глядевшие на религиозные прерогативы С., часто обнаруживали в своих толкованиях стремление к урезыванию этих прерогатив и к подчинению С, своему влиянию.
Из указанного отношения С. к писанному и устному закону вытекают все отличительные черты этой секты и все мотивы разноглася между нею и фарисейской, как в вопросах обрядовых и юридических, так и в вопросах религиозной догматики. Во всех этих разногласиях С. стояли на почве библейского текста в буквальном его смысле и отвергали все религиозные обычаи, не имевшие основания в Библии. Так, напр. С. учили, что праздник седмиц всегда приходится на воскресный день (подобно празднику Троицы у христиан), в противоположность фарисеям, приурочившим этот праздник к 6-му Сивана, в память синайского законодательства. Буквальный смысл текста был, конечно, на стороне С. То же самое можно сказать и о всех приведённых в Талмуде разногласиях между С. и фарисеями по вопросам ритуальной чистоты и соблюдения субботнего покоя. Во всех этих случаях С. отстаивали букву закона и не допускали никаких в нём облегчений, по крайней мере теоретически, хотя на практике вряд ли сами С. следовали своему учению, в виду абсолютной почти невыполнимости многих из относящихся сюда законов. С. отвергали обряд возлияния воды на алтарь в праздник Кущей; обряд этот не имеет основания в Моисеевом законе, но он был очень популярен в народе и совершался с большой торжественностью. Некоторые полагают, что он был введён древними хасидеями (предшественниками фарисеев), как попытка к замене кровавых жертв в храме бескровными. Этот именно обряд послужил поводом к возмущению народа против царя-первосвященника Александра-Янная (95 л. до н. э.) и к кровавой расправе последнего с приверженцами фарисеев.
Однажды Яннай исполнял в праздник Кущей обязанность первосвященника в храме. Поданную ему для возлияния воду в серебряной чаше он, как истый С., вместо того, чтобы возлить на алтарь, вылил на землю. Присутствовавший в храме народ был возмущен явным презрением царя‑первосвященника к старинному обычаю в стал бросать в него райскими яблоками, которые евреи в этот праздник держат обыкновенно в руках во время молитвы. По приказу царя царская стража бросилась на безоружный народ; тысячи погибли от её мечей, обагрив своей кровью святое место. Вскоре после этого вспыхнула шестилетняя междоусобная война между саддукеями и фарисеями которая стоила последним 50 тысяч человечиских жертв, а оставшиеся в живых фарисеи должны были искать убежища в соседних странах, преимущественно в Египте.
В уголовных процессах, по словам И. Флавия, С. отличались гораздо большей строгостью, чем фарисеи. И в этом отношении С. стояли на почве библейского закона, применяющего смертную казнь в самых широких размерах. Уголовное право фарисеев стремилось к полному упразднению смертной казни, если не de jure, то de facto, достигая этого с одной стороны своеобразными толкованиями текстов, с другой — предоставлением самых широких прав защите, в ущерб обвинению; С. отвергали и то, и другое, памятуя слова Моисея: «да не сжалится над ним око твоё» и «да искоренится зло из среды твоей». Древний закон: «око за око, зуб за зуб» С. толковали, по словам одного источника, в буквальном смысле, в противоположность фарисеям, понимавшим его в смысле денежной пени. В том же источнике сообщается, что у С. был в употреблении особый кодекс о наказаниях, налагаемых за разные преступления, и что день отмены этого кодекса фарисеями объявлен был навсегда народным праздником. Есть основание думать, что кодекс этот касался тех преступлений против религиозных предписаний, за который Моисеев закон, не определяя формы наказания, угрожает вообще «истреблением из среды народа». Фарисеи понимали это «истребление» в смысле небесной кары (преждевременная смерть или смерть без потомства), С. — в смысли судебного наказания смертью или изгнанием.
В согласии с изложенным стоят те факты, что первосвященник Каиафа, председательствовавший в синедрионе, которым был осужден Христос, принадлежал к секте С. (Деян. Ап. IV, 6 и V, 17), и что член синедриона, фарисей Гамалиил (бывший учитель апостола Павла), выступил защитником апост. Петра против своих саддукейских коллег, решивших предать его смертной казни.
По вопросам религиозной догматики источники указывают следующие три особенности саддукейского миросозерцания: признание абсолютной свободной воли человека, отрицание бессмертия души и воскресения мертвых и, наконец, отрицание ангелов и духов. В противоположность ессеям, ставившим поступки людей в полную зависимость от предопределения, а также фарисеям, предоставлявшим лишь ограниченную роль свободной воде человека, Саддукеи утверждали, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния — ни на злые, ни на добрые. Выбор между добром и злом предоставлен вполне свободной воле человека; каждый по собственному усмотрению переходит на ту или другую сторону.
И в этом отношении С. стояли на древней библейской точке зрения, явно выраженной, между прочим, в следующем тексте: «Смотри, предлагаю тебе ныне жизнь и добро, и смерть, в зло… избери же жизнь, дабы жив был ты и потомство твоё». Очень вероятно, что именно в признании С. абсолютной свободы воли человека и, следовательно, ответственности его за свои поступки, и кроется их чрезмерная строгость в уголовных процессах. Отрицание судьбы, в смысле фатальности человеческих поступков, вовсе не исключает, впрочем, возможность признания С. идеи о Божьем Промысле вообще — идеи, которая дожить в основе всего учения Моисея и пророков. По учению С., как оно передано Флавием, человек сам является ответственным за своё благополучие, равно как и за своё несчастье. Подобное мировоззрение свойственно, обыкновенно, людям богатым и властным, какими и были С. Об отрицании С. бессмертия души и всякого загробного воздаяния прямо говорит Флавий («Иуд. война», II, 7, 4); об отрицании ими воскресения мертвых свидетельствуется во многих местах Нового Завета (Евангелие от Матфея, XXII, 20 и параллельные места, Деян. Ап. ХХIII, 8).
И в этом отношении С. стояли на почве буквы библейского закона, который прямо на загробное возмездие нигде не ссылается, и вообще, вроде признания единства и бестелесности Бога, никакой догматики не касается. Нет, однако, сомнения, что идея о загробном существовании не чужда были древним евреям; об этом свидетельствует, между прочим, рассказ о вызывании Саулом тени пророка Самуила; о воскресении мертвых ясно говорится и у пророка Даниила (XII, 2). Все это говорит в пользу высказанного ещё древнейшими отцами церкви мнения, что С., подобно отчасти самаритянам, признавали абсолютный религиозный авторитет лишь за книгами Моисея, не считая для себя обязательными книги пророков и др.
Надо полагать, что С., как потомкам священнического рода, соперничавшего с потомками Давида за власть и влияние, не были по душе книги пророков, проникнутые мессианской идеей, с её надеждами на спасение народа именно отпрыском из дома Давида. Исследованиями проф. Хвольсона установлено, что за все время существования второго храма все первосвященники его — которые, вопреки еврейской традиции, были вместе с тем и председателями Иерусалимского синедриона — принадлежали исключительно к саддукейской секте. Только за несколько лет до окончательного разгрома Иерусалима, в смутное время народного восстания, когда власть перешла в руки демократов фарисеев, саддукейские первосвященники уступили место фарисейским. В это же время издан был целый ряд законоположений, направленных к тому, чтобы ослабить по возможности суддукейскую секту.
С падением Иерусалима и упразднения жертвоприношения С. разом потеряли как политическое своё могущество, так и духовное своё значение. Партия растворилась и исчезла с исторической арены. Одни из С. примкнули к фарисеизму, принявшему, под влиянием изменившихся политических условий, форму талмудического еврейства; другие, в виде разрозненных элементов, продолжали тайно исповедывать своё учение, не осмеливаясь открыто протестовать против усиливавшегося с каждым годом талмудизма. Лишь в VIII в. после Р. Хр. обломки саддукеизма возродились к новой жизни, образовав секту караимов, учение которых составляет своеобразную амальгаму из саддукеизма и фарисеизма.
См. также[править | править код]
Литература[править | править код]
Кроме соч., указанных у Е. Schurer, «Geschichte d. Judischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi» (т. II, 1886), см. также Chwolson, «Das letzte Passamahl Christi» (1892); «О религиозных партиях евреев во время 2-го храма» («Сборник ист. юрид. быта евр.», Киев, 1866); Л. Каценельсон, «С. и фарисеи» («Восход», 1897-98).