Частные дореволюционные деньги

В России второй половины XIX — начала XX в. довольно широкое распространение получил выпуск платежных средств ограниченного применения, в том числе монетовидных, частными лицами — владельцами коммерческих фирм, хозяевами магазинов, содержателями доходных торговых точек при организациях и клубах. Причины этого явления могли быть различными. Иногда к применению суррогатных денег приводил временный недостаток государственных бумажных купюр мелких номиналов и разменной монеты в том или ином регионе страны. Но чаще всего инициаторами подобных неофициальных эмиссий двигало желание получить более конкретную экономическую выгоду, например, когда выдававшиеся в счёт заработной платы частные боны шли потом на покупку товаров в торговой сети, организованной теми же эмитентами-предпринимателями.

Активно функционировали всевозможные общественные организации и клубы — сословные, национальные, профессиональные, полковые-офицерские, благотворительные, охотничье-спортивные и другие — а они имели свои буфеты и столовые, организовывали какую-либо деятельность. И во всех перечисленных местах находили применение суррогатные местные деньги собственного выпуска, обычно обобщенно именовавшиеся «марками». Нередко владельцы заведений выдавали суррогатными деньгами заработную плату своим служащим.

Игральные марки

Игральная марка Л.ХР.ЛАYЕРЪ. 25 копеек

В клубах жетоны служили условной разменной единицей и использовались отдельными гражданами в частных домах при игре в карты и лото как счётные единицы для «ставок в банк». Со времени правления Екатерины Петровны для дворцового обихода выпускались маленькие монеты из золота: двухрублёвики, рубли и полтинники. Двухрублёвые монеты чеканились в 1765 и 1785 гг.; рубли весом 1.31 г — в 1779 г. и полтины весом 0.65 г — в 1774 и 1778 гг. Игральные марки выпускали известные фирмы, такие как «Л.ХР.ЛАYЕРЪ», выпускавший в 1889 г. комплекты жетонов одного размера в разных металлах с разными номиналами от 1 копейки до 15 рублей.

Трактирные марки

Трактир А. Е. Каширина. 5 копеек

Применявшиеся в гостиницах, ресторанах и тому подобных заведениях в конце XIX — начале ХХ века так называемые «трактирные марки» выполняли прежде всего роль учетного средства: ими официанты и горничные производили предварительный внутренний расчет с кассирами до получения денег с клиентов.

Способ использования этих счетных «марок» в ресторанах детально описан лучшим знатоком такого рода нумизматического материала А. П. Шишкиным: «Эти марки применялись во всех учреждениях ресторанного типа, где работали официанты (в трактирах — „половые“) и предназначались для внутренних расчетов между официантами, буфетом и кухней. Делалось это так. При вступлении на смену официант получал в кассе на определенную сумму счетные марки разных номиналов. Брал он их себе либо подотчет, либо покупал за свои деньги (это практиковалось в некоторых ресторанах). Передавая заказ посетителя в буфет и на кухню, официант вносил марки на требуемую сумму, а с посетителя получал деньги. По окончании смены официант сдавал в кассу оставшиеся у него марки и деньги, полученные с посетителей (за исключением чаевых). В тех заведениях, где официант покупал в кассе марки за наличные, касса возвращала ему деньги за сданный остаток марок. Из буфета и кухни (где был так называемый „марочник“) марки возвращались в кассу и на следующий день вновь выдавались официанту».

Трактирные марки применялись различными потребительскими обществами, клубами, частными гостиницами, ресторанами, трактирами и игорными домами, их изготовлением занимались штамповочные мастерские по заказам частных предприятий.

Известнейшие заведения дореволюционных московских рестораторов представлены марками с краткими надписями типа: «Яръ», «Славянскiй базаръ», «Прага С. Т.» (Семена Тарелкина).

Залоговые марки

Залоговая марка «Метрополя»

Сходной была и практика употребления гостиничной и ресторанной прислугой особых «залоговых» металлических бон с обозначением не только номиналов, но и названий обиходных предметов, поступавших во временное пользование постояльцев. Нанесение таких дополнительных надписей, уточняющих вид оказываемой услуги, является несомненным нововведением хозяев московского «Метрополя».

На марках ресторана «Метрополь» из серии с пометкой «Залоговая» дополнительно выбивался специальным пуансоном номер гостиничного отделения — от «1» до «6». Отдельную группу составляют монетовидные жетоны, чаще без обозначения номинала, с наименованием тех предметов повседневного обихода, которыми пользовались постояльцы гостиницы «Метрополь», обслуживавшиеся одновременно и тамошним рестораном: «2 р. 50 к. сифонъ», «Кофейникъ», «Миска», «Баранъ» («баран» — старинное народное название керамического рукомоя, обусловленное характерным внешним видом сосуда). Все жетоны тоже снабжены цифровыми надчеканками гостиничных отделений, вплоть до номера «9».

Церковные деньги

Марка Церкви св. Василия Неокесарийского (на углу Б.Тверской Ямской и Глазовского пер. в Москве).
Надписи буквами церковнославянского алфавита: "ЦЕРКВИ СВ. ВАСИЛIА NЕОКЕСАРIЙСКАГО", восьмиконечный крест. В середине: "ДЛА ПРОСФОРЪ". Круглая с 16-ю фестнонами. Латунь, диаметр 28 мм.

Среди многочисленных типов русских металлических марок (жетонов) встречаются экземпляры с названием церкви или монастыря и номиналом в копейках.

Марки с названиями церквей представляли из себя своеобразную церковную «мелочь». Ими давали сдачу при покупке прихожанами свечей, просфор и других принадлежностей ритуала при богослужении. При последующих покупках этих предметов в этой же церкви марки принимались как внутрицерковные суррогаты мелких денег. Для некоторых церквей известны также бумажные боны такого же назначения.

Марки с названиями монастырей имели несколько иное назначение. Монастыри служили местом паломничества верующих, привлекаемых сюда различными святынями, хранящимися в этих монастырях. Иногда число паломников было довольно значительным, а особый наплыв паломников был в дни празднования святого, мощи которого были в монастыре.

Для приёма и временного размещения прибывающих при монастырях были гостиницы и столовые (трапезные). Питание в трапезных обслуживал специально выделенный персонал, а марки применялись для внутренних расчётов между обслуживающим трапезную персоналом (обычно из числа монахов), кухней и буфетом, то есть также как в заведениях ресторанного или трактирного типа применялись счётные марки официантами.

Жетоны булочных

Жетоны часто выпускали владельцы булочных и пекарен. Использовались как разменная монета (сдача) для постоянных покупателей, для пекарей и булочников выпуск собственных жетонов был элементом престижа. На них обозначались номиналы и фамилии, например, фигурная латунная марка пятикопеечного достоинства имеет подпись: «Булочная И. П. Березина» (находилась по адресу: Зацепа, Стремянный переулок, 23). «Булочная Суслова» — читаем на частных монетах из латуни разной формы, номиналом в 1, 10, 25, 50 копеек и 1 рубль. Эта хлеботорговая точка принадлежала одному из двух братьев Сусловых, имевших собственный дом на 1-й Тверской-Ямской улице. «Пекарня А. И. Ершова» — значится на монетовидном жетоне с волнистыми краями. Иногда номинал жетона указывался не в денежном выражении, а в весовом: «Г П ЛАРИН 4 ф ХЛЪБА».

Известные владельцы булочных и пекарен не считали нужным уточнять на марках профиль своей коммерческой деятельности, о котором и так хорошо знали их постоянные клиенты. Однако при этом появлялись иные пояснения, более или менее детальные: «И. Л. Чуевъ Лубянка» — такой жетон выпускал пекарь Чуев, славившийся своими сайками на соломенной подстилке. А державший главный магазин на Арбатской площади пекарь Савостьянов умел угодить покупателям плюшками и сдобой, — его жетон — «И. К. Савостьяновъ Тверская соб. Домъ». Известный булочник «М. М. Воробьевъ въ Москве» торговал на Калужской площади и т. п.

Боны частных предпринимателей

Выпуск частных денег в России был запрещен законодательным путем. Вместе с тем частные боны, в том числе и металлические, продолжали выпускаться и получили относительно широкое распространение. Так, например, собственные деньги в виде бумажных бон выпускались соляными промыслами Уркач, Дайханской конторой в Мургабском Гос. имении, Краснянским винокуренным заводом наследников генерала М. Н. Раевского.

Рабочие и служащие часть заработка получали подобными бонами и отоваривали их в лавках, принадлежащим фирмам. Сибирский золотопромышленник Н.Базилевский, выпустивший во второй половине XIX века собственные деньги на 10-копеечной боне, так написал: «Марки эти выдаются вместо наличных денег только служащим в нашей компании и получают обратно от них тоже как наличные деньги за съестные припасы и товарные вещи, забираемые ими из промысловых магазинов или запасов».

Борьба рабочих начала XX века заставила предпринимателей избегать выпуска бон от своего имени. Владельцы фабрик и заводов пошли на ухищрения и начали организовывать при своих предприятиях различного рода общества потребителей и кооперативные товарищества с широкой сетью лавок и магазинов, от имени которых и выпускались боны.

Старый сормовский рабочий М. И. Князев, вспоминая то время, писал: «До 1896 года зарплату выдавали только два раза в год. Вскоре порядок был изменен, и рабочие стали получать деньги ежемесячно. Однако, выплаты зарплаты систематически задерживали. В таких случаях рабочие, сами того не осознавая, фактически беспроцентно ссужали владельцам заводов значительную часть своей зарплаты. Вместо денег с рабочими расплачивались марками, так называемыми фофанами (каждый стоимостью 25‒30 копеек). По ним можно брать продукты и товары в фабричной лавке, которая существовала в Сормове под вывеской Общества потребителей. Цены в лавке Общества потребителей были намного выше, чем в магазинах, и рабочие справедливо называли их потребиловкой . На фофаны сормовские рабочие могли получать продукцию также и в частных лавках Сормова (купцов Попова, Котова, Тютина), с которыми у заводоуправления была договоренность».

Частные ассигнации конца XVIII века

О выпуске Зоричем в Шклове своеобразных ассигнаций Тучков сообщает следующее:

«Зорич завел тоже в имении своем разные фабрики, как то шелковых материй, полотняную, парусную, канатную, суконную и кожевенную. Но сии заведения кроме убытку ничего почти ему не приносили. Зорич, как кажется, выдумал средство, как сделать больше долгов. Он даже изобрел свои ассигнации. Это были небольшие печатные бумажки особого вида, на которых выставлена была цена от 5-ти до 100 рублей, с прописью уплачивать из его имения. И когда имел он надобность в деньгах, то подписывал оные и, выдавал. В Шклове охотно их принимали. По смерти же его было преимущественно уплачено по оным, нежели по векселям, потому что на сии бумажки процент не считали, как на векселя, а поступили с ними, как с государственными ассигнациями».

Судя по запискам Тучкова, временем выпуска и хождения этих ассигнаций нужно считать тот период жизни Зорича. В Шклове, когда после смерти Екатерины он ненадолго был вызван Павлом на военную службу, но вскоре попал в немилость и вновь был возвращен в Шклов.

Таким образом, начало выпуска этих ассигнаций должно быть отнесено к последним годам XVIII века. Уничтожены же они были путем оплаты в 1800 году, со смертью Зорича.

История не сохранила нам ни одной из ассигнаций Зорича, но и на оснований описания Тучкова мы вправе признать, что это не были вексельные или долговые расписки обычного типа, а скорее всего то, что принято понимать под «ассигнациями», как их именует и сам их современник — Тучков.

Квитанции Всеволжских

Квитанция на 3 рубля 1841 года

Приказ

Заводским мастеровым и рабочим людям.

Долго мы думали и соображали, как бы лучше устроить ваше благосостояние. Давно мы видим, что вы не богатеете, трудов ваших много, а нам пользы никакой нет. Отчего бы так было? Железо выделывается более нежили в прежних годах, сорт лучше прежних времен, а как продашь и рассчитаешься, то выйдет на поверку, что получили, то и отдай опять в заводы. Итак и нам, и вам не в прок. Все вы в переходах, а в дому бедность. Вот почему это происходит; расчеты ваши с конторой долго продолжаются. Вам нужны для хозяйства деньги чтобы искупить либо корову, либо работника за себя нанять, либо какой хлев поправить, а вы выбираете вместо денег до расчета что попало, рассчитывая что я-де излишний провиант продам с уступкой да на деньги куплю себе что хочу. При наступлении престольного праздника иному хотелось бы и говядины купить и винца принести, а денег нет. Ну де возьму впредь до расчета одежных вещей холст- ли, сукно- ли, котов, хоть и ненужное продам за что-нибудь, а к празднику и с деньгами, а смотришь приходишь к расчету, переход за переходом и у мастерового в доме ни гроша. Вот, ребята, в чем наше горе. Нам также и барышно. Вы расталкиваете провиант без нужды, а мы платим дорогой ценой, что падает на железо. Вы захватываете одежных вещей по пустому, а мы платим за них втридорога, а как посмотришь на переходы ваши, так и увидишь, что одному идет в два раза более, а иному — ничего. Вот ребята, и наше горе, что бы помочь вам и себе, слушайте наше приказание:

Во-первых, кто работает, тот и получает, а потому и обращаемся к мастеровым главных цехов — горного, доменного, кирпичного, капитального и проч., что вы в течении недели добудете руды, наплавите чугуна, выкуете накатаете железа, то в субботу вечером от вас будет принято и вам будет за то на очистку выплачено.

Во-вторых, наличных денег по мелочам вам раздавать каждый раз невозможно и не нужно, но взамен того получать будете за нашей подписью ярлыки, в которых обозначено на сколько рублей вы заработали.

В-третьих, строго от нас велено принимать эти ярлыки как наличные деньги. Кто свой ярлык получит и что кому нужно, тот иди и получай прямо от запасу, муку-ли, одежные-ли вещи, вино-ли, или наличные деньги в назначенный срок. Все равно никто не должен осмелиться минуты задержать требования вашего. Равномерно не отпустит вам наибольшее, наименьшее против цены ярлыка. Хотите их передать друг другу — можете, ибо у кого ярлык, тот и получает.

В-четвертых, мы хорошо рассчитали, что вам нужно в год и вы не только получите хорошее содержание, но даже будете в излишках если не будете ленивы. Вот что вам придется: если большой семьянин у которого жена, старик отец, сын подросток и двое малюток, то такое семейство может зарабатывать — хозяин дома до 200 р., жена до 180 р., подросток со стариком в карауле или работая на лошади оба до 200 р., а всего 530 руб. Если же жена не захотела бы работать на воле, то она дома приготовляет для семейства холст, сукно, вареги и проч. вещи. После сего вы согласитесь, ребята, что нам не следует кормить ваших жен и ребятишек, да и женам вашим стыдно праздно жить и не работать на мужей. Полно им думать получать из запасу холст и сукно, это их дело, а для вовсе сиротствующих и убогих — на это есть богадельни, да и мы сами о них печемся.

Итак от вас теперь зависит работой сделать и себе и нам выгоду, в расчетах с нами обиды не будет и мы велели за приказными смотреть, да и вы сами смотрите, чтобы изделия ваши были хороши, а то не примут. А еще хуже, если и затем кто попадается с воровским железом.

Ожидаем от вас трудов и усердия и надеемся, что как мы вам скажем спасибо, так и вы будете нам благодарны за ваше об нас попечение.

Александр Всеволожский

№ 326 август 30 дня 1840 г.

Никита Всеволожский.

«Мальцовки»

Мальцовский заводской округ, занимавший площадь около 215.000 га, располагался по реке Болве — притоку Десны и реке Жиздре — притоку Оки на землях смежных уездов Орловской губернии (куда входил тогдашний Брянский уезд), Калужской и Смоленской губерний. В целом промышленность многонаселенного округа представляла собой конгломерат из самых разнообразных предприятий — чугунолитейных и машиностроительных заводов, стекольных, хрустальных и фаянсовых, писчебумажного производства и даже винокуренного, пивоваренного и медоваренного заводов, не говоря уже о мелких подсобных предприятиях. В период расцвета в мальцовском промышленном округе действовало более 20 одних только крупных заводов. Мальцовские заводы давали заработок почти ста тысячам человек, считая не только коренное население, но и окрестное крестьянство, которое нанималось на побочные работы на заводах — для подвозки руды, топлива, угля, для лесных работ и так далее.

Во владениях Мальцова в период их расцвета была, практически, создана самодостаточная экономическая зона, которая обеспечивала себя всем необходимым. Извне закупали только некоторые продукты, чай, мануфактурные и, так называемые, «колониальные» товары.

Записка Мальцова 25 копеек

Одним же из наиболее примечательных явлений в экономической жизни мальцовских владений был выпуск собственных денежных суррогатов — талонов номиналом от 3-х копеек до 5-ти рублей, и связан он был, по всей видимости, с кризисом денежной системы, разразившимся в России на рубеже пятидесятых-шестидесятых годов. Сложная ситуация еще более обострялась в связи с недостатком в обращении разменной монеты. С понижением ценности кредитного рубля и прекращением размена, серебряная монета, чеканившаяся 831/3 пробы, стала исчезать из обращения, так как было выгодно переплавлять ее в изделия и сбывать за границу. Банковская и даже разменная монета исчезала из оборота, оседая на руках у населения, пытавшегося застраховаться от возможных финансовых потерь.

В начале 1860-х мальцовские «записки» не только охотно принимались соседними помещиками в качестве оброка, но и при платеже различных государственных податей. Мальцовские «записки» перестают быть просто талонами на получение продуктов из заводских складов, заготовленных впрок заводоуправлением. Они становятся средством обращения в торговле соседних уездов. Упоминаются «денежные бумажные знаки, обращавшиеся на местных рынках наравне с государственными денежными знаками» и в очерке Н. В. Сахарова, посвященном воспоминаниям о калужском губернаторе.

Теперь уже не только рабочие Мальцовского района используют «генеральские деньги» — торговля смежных уездов трех российских губерний охотно употребляет их в обороте. Мальцовские «записки», являясь высоколиквидным средством платежа, становятся, своего рода, пермиссионными деньгами — стабильным средством обращения, допущенным правительством.

Законом от 23 ноября 1870 новые выпуски записок прекращаются — выходят дополнительные правительственные распоряжения, ужесточающие контроль над самовольными эмиссиями денежных суррогатов. Из общей массы выпущенных записок на сумму (по разным сведениям) в 2,5—3 миллиона рублей, к моменту запрещения выпуска оставалось не выкупленными на сумму около 1 миллиона рублей. Впоследствии Мальцовским промышленно-торговым Товариществом было затрачено еще порядка 700 тысяч рублей на покрытие предъявляемых к оплате знаков.

Поденные боны Себрякова — первый «Банк времени»

Поденные боны Себрякова

В 1870 г. был обнародован закон, запрещавший употребление каких-либо частных денег, закон имел в виду такие случаи, как выпуск квитанций и расчетных листов применявшихся в 1840‒1845 гг. на уральских горных заводах, принадлежащих помещикам Всеволожским и «мальцовки» 1790‒1860 гг. Однако, на них обозначался номинал в рублях или копейках, в отличии от бон Себрякова.

При барщинной системе хозяйства крепостной крестьянин часть недели обрабатывал свой земельный надел, а остальную часть недели работал на помещика в его имении, отрабатывая таким образом за выделенную ему помещиком землю. Барщина — это даровой принудительный труд крепостного крестьянина в хозяйстве помещика, типично русская форма отработочной земельной ренты. Во второй половине XVIII в. барщинные крестьяне составляли 56 % всех крепостных крестьян. Согласно Указа 1797 г. о трехдневной барщине крестьянская семья обязана была отработать на своей лошади на помещика три дня в неделю. Сверх того, один день в неделю должна была отработать жена, дочь или мать крепостного.

Для учета отработанных дней в вотчине М. В. Себрякова использовались четыре вида марок, отпечатанных на плотном белом полукартоне краской черного цвета, без обозначения даты выпуска:

1. Пеший мужской рабочий день — прямоугольной формы, размером 47,5x22,5 мм.

2. Женский рабочий день — в форме круга диаметром 32 мм.

3. Детский рабочий день — треугольной формы (по сообщению коллекционера В. Б. К. из г. Михайловка).

4. Конный рабочий день.

В условиях замкнутой сельской жизни подобные боны могли получить, ограниченное местное платежное значение, поскольку за ними стояла определенная мера труда.

«Поденные боны», введенные в обращение в вотчине М. В. Себрякова, служили не только для учёта отработанных на барщине дней. Заработанные и накопленные сверх положенной нормы они являлись экономическим стимулом к труду, служили мерилом труда.

Вероятно, что излишек «поденных марок» работник мог продать или обменять с равным себе крестьянином — таким образом, мы видим, как даровой и принудительный труд становился выгодным товаром.

Боны и жетоны потребительских обществ

В России потребительские общества появились после отмены крепостного права. Первым было Рижское, устав которого утвержден в 1865 г. Затем общества возникают и в других городах. В 1901 г. было зарегистрировано 577 обществ, а к 1917 г. их насчитывалось 23 тысячи, объединявших 6,8 миллиона пайщиков.

Царское правительство относилось к потребительским обществам с недоверием. Устав кооператива должен был утверждаться министром внутренних дел, и лишь в конце XIX в. эта функция была передана губернаторам.

В 1896 г. состоялся первый съезд русских кооперативов в Нижнем Новгороде, на котором был выдвинет план объединения обществ в один кооперативный союз (он был создан в 1898 г.) и выработан единый устав потребительского общества, построенный на так называемом «рочдельском» принципе. Принцип этот, получивший свое название от английского города Роддель, где в 1844 г. местные ткачи («рочдельские пионеры») организовали первое потребительское общество, предусматривал выборность руководства общества и принятие решений по вопросам его деятельности на общем собрании членов пайщиков, где каждый имел только один голос, независимо от количества паев, которыми он владел. Прибыль, после отчисления известного процента на паи, делилась между пайщиками пропорционально их закупкам.

Большинство русских потребительских обществ вначале работало по «скидочной» системе, то есть заключало договоры с торговцами об отпуске продуктов и товаров членам-пайщикам по более низким ценам, а в дальнейшем многие кооперативы открыли свои лавки. Учет закупок пайщиками многие общества вели по «марочной системе», заимствованной из Германии и потому иногда называвшейся «немецкой».

Правление общества выпускало специальные бумажные или металлические марки разных номиналов, которыми снабжало своих членов. Этим учитывалась сумма закупок каждого пайщика.

Жетоны городских водопроводов

Городской водопровод. 20 вёдер

Постройка водопроводов в русских городах в конце XIX и начале XX веков вызвала появление особых талонов или жетонов на право получения воды из водоразборных будок.

Чаще употреблялись бумажные талоны, но некоторые города выпускали и металлические жетоны.

Известны подобные водопроводные жетоны Тулы, Волгограда, Воронежа, Красноярска, Новочеркасска, Оренбурга, Перми, Свердловска, Челябинска, Ярославля и некоторых других городах.

Водопровод в Воронеже появился в 1869 году, благодаря купцу Степану Кряжову. Трубы и оборудование были привезены из Англии. Строительством руководили также английские специалисты. Первая водокачка обеспечивала водой только 2 центральные улицы города. Водопровод подавал горожанам 100 тысяч ведер воды в сутки. Она забиралась водовозами из водоразборных бассейнов и развозилась населению районов, не имеющих водоснабжения. Городской думой были определены годовые нормы воды: на 1 жителя — 271 ведро, на корову — 804, на лошадь — 1358 ведер.

Жетоны городских управ

Вместо жетонов водопроводов с номиналами в объёмах воды, городскими управами, когда водопроводная сеть принадлежала городу, выпускались свои собственные «муниципальные» боны и жетоны. За них можно было приобрести услуги и товары, производимые управой, и в первую очередь, — это водоснабжение.