Юрий Иванович Селезнёв

Юрий Иванович Селезнёв (15 ноября 1939 — 16 июня 1984) — русский литературный критик и литературовед, автор биографии Ф. М. Достоевского, заместитель главного редактора журнала «Наш современник» в 1980—1982 годах (главным редактором был Сергей Васильевич Викулов). В последние годы жизни — преподаватель Высших литературных курсов.

Лауреат премии Ленинского комсомола (1977). Отважный патриот, участник дискуссии «Классика и мы» в декабре 1977 года. Кандидат филологических наук (ИМЛИ). Стал одним из героических символов русского движения в СССР.

Родился в Краснодаре. Его отец — Иван Гаврилович — в войну служил в разведке, потом работал на заводе, столярничал в Краснодарском городском парке. Мать — Фаина Моисеевна, как рассказывал его сокурсник Борис Солдатов, «была натурой тонкой, мечтательной, любознательной, много читала. Она была в чём-то схожей с Ассоль из „Алых парусов“, но вот жила не в волшебном замке, а в коммунистической трущобе с огромным количеством разноликих соседей, у которых было одно общее — вечная нужда, жизнь впроголодь и беспробудное пьянство, потакаемое с лёгкой руки властями, да животный страх перед последними!» («Родная Кубань», 2007, № 2).

Окончил Краснодарский пединститут в 1966 году, вёл русский язык для иностранных студентов, в 1970 году приехал в Москву, чтобы учиться у критика Льва Аннинского, который перенаправил Селезнёва к В. В. Кожинову. Защитив кандидатскую диссертацию, Селезнёв повёл авангардные бои за русскую культуру, в первую очередь как критик. В частности, Юрий Иванович первым предложил различать русских писателей и писателей, работающих на русском языке, - в то время, когда все считались в первую очередь советскими писателями.

С 1976 года начал работать в издательстве «Молодая гвардия»(в редакции серии ЖЗЛ), несколько лет был ответственным редактором, сменив С. Н. Семанова. Ю.Павлов: «Напомню лишь очевидное: то, что „Островский“ Михаила Лобанова, „Гончаров“ Юрия Лощица, „Гоголь“ Игоря Золотусского были опубликованы в СССР, заслуга, в первую очередь, Юрия Селезнева» (https://docviewer.yandex.ru/?url=http%3A%2F%2Fwww.rospisatel.ru%2Ftext%2Fseleznev.doc&name=seleznev.doc&lang=ru&c=57b5d88e518c). Из редакции ЖЗЛ ушёл в феврале 1981 года.

На дискуссии "Классика и мы" в ЦДЛ вытупление Ю. И. Селезнева было одним из самых запоминающихся: «Третья мировая война идет давно <…> Третья мировая война идет при помощи гораздо более страшного оружия, чем атомная, или водородная, или даже нейтронная бомба. <…> И эти микробы, которые проникают к нам, те микробы, которые разрушают наше сознание, эти микробы гораздо более опасны, чем те, которые… против которых мы боремся в открытую.

<…> Классическая, в том числе и русская классическая литература, сегодня становится едва ли не одним из основных плацдармов, на которых разгорается эта Третья мировая идеологическая война. И здесь мира не может быть, его никогда не было в этой борьбе <…> эта мировая война должна стать нашей Великой Отечественной войной — за наши души, за нашу совесть, за наше будущее…» («Москва», 1990, № 3).

Деятельность Селезнева вызвала травлю со стороны русофобов.

Драматические последствия для Селезнёва имела Антирусская кампания 1981 года, после которой его уволили из редакции «Нашего современника» и получил выговор по партийной линии. История обросла подробностями, обсуждается по сей день, источники отчасти противоречат друг другу.

Резонанс вызвал 11 номер «Нашего современника», ставший тут же раритетом (тираж 335 тысяч экземпляров): «Он, поместив в один номер повесть В. Крупина „Сороковой день“, статьи В. Кожинова, А. Ланщикова, С. Семанова, резко повысил общепринятый градус смелости, допустимую концентрацию взрывоопасных материалов в журнальной книжке» (Юрий Павлов, http://ww.novayagazeta-nn.ru/biblioteka/jurij-pavlov/jurij-seleznjov-russkij-vitjaz-na-tretej-mirovoj.html). 4 декабря 1981 года его книга о Достоевском была подписана в печать, а уже 7 декабря (по версии Ю.Павлова) было принято решение снять его с должности заместителя главного редактора «Нашего современника».Заявив на погромном заседании секретариата СП :"…Я целиком не согласен с его (Кожинова. — Ю. П.) статьёй /речь идёт о большой работе "И назовёт меня всяк сущий в ней язык..." с подзаголовком «Заметки о духовном своеобразии России», после которой до перестройки Кожинова не печатали/ . Это неважно, но почему же я должен был не публиковать эту статью? Почему? Только потому, что я лично с этой статьёй не согласен?"- консерватор Селезнёв показал себя прогрессивным редактором, истинным плюралистом. «Ушёл Селезнёв из „Нашего современника“ почти через полгода после выхода знаменитого одиннадцатого номера. И совсем по другой причине: в апрельском номере журнала за 1982 год прошла статья историка Аполлона Кузьмина, в которой упоминалось слово „[[русофобия]“. А это в верхах восприняли как нарушение им неписаных правил игры. В ЦК за статью Кузьмина хотели уволить Викулова. Но за Викулова вступился Бондарев. И крайним сделали Селезнёва. Это при том, что сам Селезнёв никогда Кузьмина сильно не жаловал.»(http://old.litrossia.ru/2013/23/08071.html)

Друзья Селезнева сходятся в том, что эта история подорвала его здоровье и привела к преждевременной смерти в расцвете сил. В.Огрызко в 2013 сообщает: «Опала для Селезнёва закончилась, кажется, ранней весной 1984 года. В издательстве „Молодая гвардия“ с ним заключили договор на новую книгу „Золотое кольцо“. Критик хотел как бы закольцевать таких гениев нашей литературы, как Толстой, Достоевский, Чехов и Бунин. Потом ему дали разрешение на поездку в Германию. Жизнь вроде вновь стала налаживаться. Только со здоровьем не всё было ладно.

Умер Селезнёв 16 апреля 1984 года в Берлине в доме немецкого исследователя Эберхарда Дикмана после обширного инфаркта. Похоронили его в Москве. Позже пошли слухи о том, будто критик по заданию спецслужб был отравлен каким-то ядом, якобы он кому-то сильно мешал. Но я в эту конспирологическую версию не верю.» (http://old.litrossia.ru/2013/23/08071.html)

Творческий путь

Историк русской критики Юрий Павлов в очерке о Селезневе пишет: «Последнюю прижизненную его книгу „Василий Белов“ (М., 1983) отделяют от первой „Вечное движение“ (М., 1976) только семь лет. Да и весь творческий путь Селезнева — от статьи „Зачем жеребенку колесики?“ („Молодая гвардия“, 1973, № 8), принесшей первую известность, до ранней смерти 16 июня 1984 года — составляет неполных 11 лет. И за такой короткий промежуток времени Юрий Иванович Селезнев стал одним из лучших „правых“ критиков, редакторов, одним из самых стойких и отважных бойцов за русское дело…»

Уже в первой книге «отсутствуют ссылки на классиков марксизма-ленинизма, Леонида Брежнева, партийные документы и т. д. Это, несомненно, отличало ее от работ подавляющего числа критиков, литературоведов, публицистов разных направлений.» (https://docviewer.yandex.ru/?url=http%3A%2F%2Fwww.rospisatel.ru%2Ftext%2Fseleznev.doc&name=seleznev.doc&lang=ru&c=57b5d88e518c)

Через 23 года после выхода книги Юрия Селезнева Вадим Кожинов в статье «Судилище…» сообщим интересный факт, сопроводив его своим комментарием. Альберт Беляев, гонитель «русской партии» от ЦК КПСС, получил экземпляр книги Селезнева, в котором, по словам Кожинова, «были жирно подчеркнуты определения „советский“ и „русский“, при этом становилось очевидным, что первый эпитет относился к чуждым автору писателям, а второй — к любезным ему… Нынче можно спорить о правомочности этого „разграничения“, но тогда, четверть века назад, оно было по-своему оправданно» («Москва», 1999, № 1).

В книге о Достоевском Селезнёв возвратился к интерпретации творчества классика с учётом религиозных воззрений Достоевского, отрицательно относился к подходам Бахтина о равноправии разных точек зрения героев писателя.

Писал о таких своих современниках, как Валентин Григорьевич Распутин, Василий Иванович Белов, Виктор Иванович Лихоносов (см. сборник «Золотая цепь» (1985)).

В последние годы жизни писал докторскую диссертацию о М. Ю. Лермонтове. Николай Перович Бурляев, в частности, вспоминал: "Юрий Иванович протянул мне редкую книгу Нарцова, изданную в 1914 году, исследующую род Мартынова, убийцы Лермонтова. Он обратил мое внимание на герб рода Мартыновых, на котором красовались масонские символы: три шестиконечных звезды и карающий меч в руке, протянутой из облака.

— Любопытно, — сказал Юрий Иванович, — этот герб был обнародован единственный раз в четырнадцатом году и до сего дня ни разу не печатался в наших лермонтоведческих книгах…

В тот вечер я оставил Юрию Ивановичу на прочтение мой сценарий о Лермонтове. " (http://www.stoletie.ru/sozidateli/tretja_mirovaja_vojna_idet_davno_2009-11-13.htm)

Оценка и воспоминания

«Это именно освоение Достоевского в целом… Но эта способность помыслить Достоевского в целом, как бы разом, подготовленная всем развитием нашей науки о литературе, была в то же время плодом мощного индивидуального усилия Ю.Селезнёва» (Николай Николаевич Скатов, директор ИРЛИ в 1987—2005 годах).

«Вспомнил двух людей: Юрия Ивановича Селезнёва и Юрия Ивановича Селивёрстова, сыгравших некую роль в моей жизни. Притом роль благотворную. Оба были напряжены к истине, горячо любили Россию и Русское духовное начало. Оба они погибли безвременно и совершенно неожиданно. Селезнёв (кажется мне всегда) был насильственно устранён из жизни, Юра Селивёрстов тоже как-то странно погиб» (Георгий Васильевич Свиридов).

Владимир Григорьевич Бондаренко включил Селезнева в число 50 лучших критиков России ХХ века.

Юрий Михайлович Павлов: «Почти через 20 лет после памятной встречи Елена Владимировна Ермилова, жена Кожинова, говорила: „Вот за этим столом часто сидел Юра Селезнёв. Ему и Вадиму я рассказала о шабесгоях“. Во время первого замужества Елена Владимировна попала в ортодоксальную еврейскую семью, и её свёкор по субботам не брал в руки даже спички, приглашая русского соседа зажечь конфорку или колонку.

Среди же шабесгоев — неевреев, выполняющих еврейскую работу, — в мире литературы, думаю, следует различать шабесгоев бессознательных и шабесгоев сознательных. Например, когда тот же Кожинов называет себя, до встречи с М. Бахтиным и чтения В. Розанова, шабесгоем, то, безусловно, речь идет о шабесгойстве неосознанном; оно органично было привито Вадиму Валериановичу преподавателями в МГУ, друзьями, коллегами по ИМЛИ. И совсем другое дело, когда человек, исследователь литературы в частности, делает осознанный выбор, принимая определённый комплекс идей и жёсткие правила игры. Из шабесгоев-критиков назову тех, кто в разное время печатно реагировал на работы Селезнёва — это Александр Дементьев, Сергей Чупринин, Наталья Иванова, Игорь Виноградов, Василий Кулешов, Юрий Суровцев.»(http://ww.novayagazeta-nn.ru/biblioteka/jurij-pavlov/jurij-seleznjov-russkij-vitjaz-na-tretej-mirovoj.html)

Афоризмы

Собьют с ног меня — поднимется в России другой человек.

Быть русским человеком — значит быть патриотом.

Личность начинается не с самоутверждения, но — самоотдачи. При этом происходит как бы самоотречение, пожертвование своего Я ради другого. Но — в том-то и «диалектика»: через такого рода отречение от индивидуалистического, эгоцентрического Я человек из индивидуума перерождается в личность.

В последние годы

В 2014 году издательство «Алгоритм» выпустило большой сборник статей Селезнёва "В мире Достоевского. Слово живое и мёртвое", на книгу откликнулся из США Дмитрий Михайлович Урнов (статья «Ушедшее и вернувшееся. Три книги моего поколения» — «Вопросы литературы», 2016,№ 3, в которой снова подтвердил высокую оценку работ Юрия Селезнёва).

В 2015 году в Краснодаре прошла конференция памяти Юрия Селезнёва (http://www.stoletie.ru/sozidateli/_vspominaja_jurija_seleznova_203.htm).

В Краснодаре же проводятся Селезневские чтения. В 2017 прошли Четвёртые Селезневские чтения (http://denlit.ru/index.php?view=articles&articles_id=2754) с участием Виктора Лихоносова

Кожинов В. Первая встреча // В кн.: Селезнев Ю. Память созидающая. — Краснодар, 1987

Крупин В. Выбранные места из дневников 70-х годов — «Наш современник», 2004, № 5

См. также трёхтомник С. Ю. Куняева «Поэзия. Судьба. Россия».