Текст:Теодор Фрич:Еврейские методы в экономической жизни

Еврейские методы в экономической жизни

Автор:

Теодор Фрич

Предмет:

Иудаизм

Ф. Родерих-Штольтхайм Загадка еврейского успеха. — М.: 2012. — С. 320.^{о книге}

На вопрос, почему хозяйственная жизнь страны расцветает там, где появились евреи, Зомбарт не смог удовлетворительно ответить. Он не ответил нам на многие важные вопросы. Ответить на них попытаемся в дальнейшем. Мы можем сгруппировать освещаемые здесь факты и явления в нижеследующие аспекты:

1. Еврей увеличивает денежное обращение

2. Он мобилизует дремлющие ценности, вызывает силы, находившиеся в покое

3. Он занимается хищнической разработкой природных и человеческих ресурсов

Далее следует принять во внимание:

4. Командную игру евреев (тайное соглашение)

5. Особенную мораль

Евреи увеличивают денежное обращение, оживляют деловые связи

Солидный купец старой закалки полагает, что его задача выполнена тогда, когда он удовлетворил покупательские потребности своих клиентов. Он позволял клиентам приблизиться к себе, он ждал, пока его найдут, считал исполнением коммерческого долга предоставление клиенту желаемого товара по соразмерной цене. Он считал ниже своего достоинства бегать за покупателями, или как то заманивать их; в старые времена такое поведение считалось неприличным и недостойным почтенного купца. Еще реже ему приходило в голову навязывать клиенту товары, которые тот не желает покупать. Таким образом, торговля протекала мирно, и практически без волнений, а покупатель всегда получал, то, что ему было нужно. Еврей в этом отношении привнес новую тенденцию и сильный перелом. Там, где он вмешивался в торговлю, он отказывался от спокойного удовлетворения потребностей. Он пытался привлечь клиента всевозможными выгодными предложениями и обещаниями. Он делал акцент прежде всего на дешевизну своих товаров, знал как заморочить покупателю голову, внушить, что именно в дешевизне и заключается основное преимущество для покупателя. Он проводил открытую кампанию по расхваливанию своих товаров, что раньше предосудительно называлось навязчивой саморекламой, сегодня называется просто рекламой, и в скорости развил ее до совершенства. А когда ему не помогали заманить к себе покупателя все вышеназванные средства, то тогда он сам разыскивал его, не только через рассылку циркуляров и каталогов, но и лично, с помощью коробейников, агентов и путешественников. Таким образом, он не ждал, когда возникнет потребность и установится спрос: он создавал искусственный спрос; он вызывал потребность с помощью убеждения и других вспомогательных средств. Вместе с тем во всей экономической жизни был внедрен новый, чужеродный подход. Торговое предприятие превратилось в дикую охоту на клиентов, так как один пытался вырвать у другого его покупателя. Несомненно, таким путем экономическая жизнь была пришпорена, оборот товаров ускорен и увеличен, но все же этот вид деятельности служил более личной прибыли торговца, чем народному хозяйству. Если цель устойчивой экономики заключается только в удовлетворении хозяйственных потребностей и доставке товара туда, где в нем есть потребность, то новый метод служит преимущественно цели сбора денег. Торговля в новом понимании перестала быть функциональным звеном в цепи спокойного непрерывного развития экономики, скорее наоборот стала средством скорейшего направления находящихся в обороте денег в руки торговца. Речь шла не столько о сбыте товара, сколько о возможности добычи денег. Торговля, таким образом, потеряла основную цель, служить удовлетворению потребности в товарах, но обзавелась новой — выуживания денег из карманов покупателей. Тем самым торговля лишилась своего благородного характера и утратила свою роль для общественного блага. Эту особенную направленность евреев можно понять, если только изучить их своеобразное отношение к их же окружению. Торговец старой закалки особо не завидовал своим конкурентам; для него слова «Живи сам и не мешай жить другим» не были пустым звуком, и он знал, что если он ведет свой бизнес честно и добросовестно, служит своим клиентам великодушно и справедливо, то ему достанется часть от общего товарооборота, что обеспечит его существование.

Торговцы прежних времен не ощущали себя конкурентами так же остро, как в наши дни. Они были не так многочисленны и через привилегии, полученные от гильдии, каждый из них был обеспечен рынком сбыта. Мания вытеснять друг друга ограничивалась благодаря профессиональной гордости. Чувство доброжелательности и взаимной терпимости царившее в христианских взглядах на жизнь, было не чуждо и торговым людям, как и остальным слоям общества.

Еврей по-другому смотрел на это положение вещей. Он вошел в этот новый для него мир как чужак, как статист, которого никто не звал, и по которому никто не скучал. Он так же не был связан с коренными жителями земли ни кровными узами, ни общей историей, ни патриотизмом, ни даже религиозными и социальными взглядами. Он чувствовал себя пришельцем и видел чужаков в других, которые ему были безразличны, но он хотел заполучить место среди них любыми средствами. В своих конкурентах он не видел ровню себе, они не были для него соотечественниками. Религия его учила, что его народ особенный, избранный, и в священных книгах его народа есть обещание, что он завладеет всеми богатствами мира, чтобы править всеми народами. «Народы мира» представлены в еврейских законах как чужаки и враги. Он не знал к ним ни уважения, ни пощады. Для него было важно лишить их собственности и сделать обязанными.

Собственно это вот так просто записано в книгах Ветхого Завета, которые мы переименовали в «Священные Книги»; и еще яснее это записано в законах, которые передаются только внутри еврейства, и благоразумно скрываются от остального человечества.

Позже мы вернемся к этим фактам.

Во всяком случае еврей не хотел удовлетворяться тем, чтобы идти в ногу с другими купцами и ограничиваться теми покупателями, которые приходят к нему добровольно. Он рассматривал как свое право, и даже как обязанность в отношении себя и своего народа, отхватить столько от общего товарооборота, сколько вообще возможно, лишить нееврейских конкурентов стольких покупателей, скольких он только сможет забрать себе. Он так же признает огромное преимущество, заключающееся в привлечении к себе из денежного оборота стольких средств, скольких достаточно для получения власти над экономической жизнью.

Это стремление происходит из его природного характера, потому что чувство прибыли и стремление к обогащению резко выраженно в евреях с давних пор. Жадность до денег образует старую наследственную болезнь, характерную для племени Иуды. Но данная ситуация будет понята лишь частично, если думать, что евреев в их делах стимулирует только жажда прибыли и любовь к деньгам. Конечно, еврей любит деньги, но ему мало только лишь владеть металлом; он знает, что за блеском золота находится еще одна тайна, которая дает ему силу над другими. Для него обладание деньгами является не только лишь средством беззаботной жизни, но вместе с этим средством власти — средством правления и угнетения.

И через свою усердную, можно сказать искусственно усиленную деловую активность, он стремится быстро вернуть в свои руки все находящиеся в обороте денежные средства, и таким образом достигает дальнейшие свои цели. Вследствие того что он всеми средствами отовсюду собирает деньги и накапливает их в своем владении, еврей знает как вызвать безденежье у народа, и это приводит к тому, что он превращается из торговца в кредитора.

Когда кто-то понимает, как быстро вернуть назад в свои руки циркулирующие в народе деньги, например, в качестве торговца подбивая клиента совершить покупку, в которой у того нет насущной необходимости, он лишает «рынок» денег, которых будет не хватать, когда возникнет непредвиденная потребность. Кто испытывает трудности с деньгами, должен в таком случае всегда обращаться к тем, кто знал, как привлечь деньги в свои руки. Таким образом, насильно увеличенный торговый оборот одновременно становится пособником кредитора, то есть ростовщика. Это не было случайностью и в прежние времена это ни в коем случае не являлось внешним давлением обстоятельств, которые сделали из евреев кредиторов, но это была хорошо продуманная система. Деньги это особый товар, а кто торгует деньгами, влияет на экономическую жизнь гораздо сильнее, чем обычный торговец. Поэтому вся еврейская торговля это средство для сбора и накопления денег снова и снова. Так как еврей продолжает зорко следить даже за деньгами, данными в долг, то он не забывает позаботиться о том, чтобы эти деньги снова нашли путь к еврейской кассе.

Не подлежит сомнению то, что еврейские методы ведения бизнеса иногда создают благоприятные условия для расцвета торговли и денежного оборота, причем кажется, что у всех все в достатке. Так было у нас накануне войны. Тогда мы были просто ошеломлены внезапным развитием, которое охватило в последние десятилетия все торговые организации. Но то, какими ужасными жертвами был куплен весь этот внешний лоск жизни, показывает нам, что история последних десятилетий повторяется шаг за шагом.

Еврей мобилизует забытые ценности, вызывает силы, находившиеся в покое

Я знал одного человека, который не мог смотреть на величественное дерево в саду или парке, не сказав при этом: «Как глупы люди, что оставляют такое дерево нетронутым! Сколько капитала находящегося в нем, остается не задействованным! Какие прекрасные балки и доски можно было бы из него сделать!»

У того человека в жилах текла еврейская кровь, давшая выход чувству, которое в огромной степени присутствует у большинства евреев, хотя они и не выражают его в такой неприкрытой манере. Еврей не может оставить в покое то, что могло бы принести прибыль. Его воодушевляет стремление делать все ликвидным, обращать все в деньги, все мобилизовать. Ведомое этим стремлением видим мы еврейство везде за работой, заключающейся в загребании жадными руками сокровищ природы и человеческой жизни. Конечно, жизнь при этом обогащается и поднимается ее уровень, цивилизация оживает. Это выглядит прибыльно и похвально когда за лес, который сотни лет простоял в покое, безмолвно и кропотливо взращённый природой, и превратившийся в огромный источник прибыли, кто то начинает браться, прихватив топоры и пилы, и делая таким образом неактивный природный капитал ликвидным. Сотни людей занимаются вырубкой деревьев, распилом древесины и ее отправкой, и вот так возникает жизнь в конкретной местности; выплачиваются зарплаты и осуществляются продажи. С этой точки зрения, тот, кто мобилизовал дремлющие ценности, может предстать благодетелем для той местности, где он обеспечивает работой столько рук. Но не только любитель природы огорчится происходящим — у серьезного экономиста тоже будет другое мнение. Конечно лес для того и нужен, чтобы сделать его полезным для общества в качестве строительного материала и дров. Но мудрый лесовод при этом подходит к работе бережно, и не валит лес, одновременно с этим не высаживая деревья на территории соответствующей площади вырубки. Или позволяет рубить старые стволы и бережет молодые поросли. У евреев же в этом вопросе совершенно другой принцип — их истинно торгашеский принцип: он занимается вырубкой леса, заниматься же облесением территории он предоставляет другим.

Это пример не только действительной, но и символической натуры. Фактически евреи вырубили чудовищные площади древних лесов не только в нашей стране, но намного больше в Польше, России и на Ближнем Востоке; они конечно при этом на мгновение оживили торговлю и денежный оборот, но для отдаленного будущего это оборачивается обеднением ландшафта и во многих случаях даже необратимым опустыниванием. На тех территориях, где был вырублен лес, иссякают источники воды; местность становится обезвоженной; ливни смывают прочь растительный слой почвы. Италия, Испания и Балканские страны являются тому предупреждающим примером.

Что отсюда следует? Еврей везде думает о том, как мобилизовать спящие ценности, пустить их в обращение и извлечь быструю звонкую прибыль; но у него отсутствует органическая дальновидность. Он не задумывается о том, какие последствия будут иметь его безжалостные эксплуататорские действия. Это связанно с его кочевой натурой. Он не чувствует привязанность к земле; он покидает опустошенные регионы и ищет свою прибыль где-нибудь в другой точке планеты. Ему чуждо понятие родины, и в этом выражается его натура как часть пустынного кочевого народа

Еврей занимается хищнической разработкой природных и человеческих ресурсов

Такая же ситуация как с лесом обстоит и с сокровищами, находящимися в земных недрах. То, что здесь органично создавалось в течении сотен тысяч или даже миллионов лет, сегодня с ненасытным желанием вытаскивается наружу; это должно помочь обогатить и украсить жизнь. Заботливые экономисты уже обеспокоились вопросом, на какой срок хватит запасов угля на земле, чтобы они могли защитить человеческий род от наступающей мощи космического холода. Некоторые геологи их успокаивают: запасов угля на земле хватит еще на многие сотни лет, может быть даже на три или четыре тысячелетия. Однако широкий взор человечества должен позволить совести заговорить за пределами этого отрезка времени, ибо наши будущие потомки, даже через тысячи лет будут нас обвинять, потому что мы в слепой алчности разбазарили незаменимые сокровища земли.

А есть и такие сокровища земли, которых еще меньше чем угля. Запасы железной руды, которые на сегодня известны практически все, благодаря тому, что их можно обнаружить с помощью магнитной стрелки, были подсчитаны. Выяснилось, что если мы так же будем продолжать добывать железо, как и в последние десятилетия, то все его запасы на земле будут исчерпаны через 50‒60 лет. Что тогда?

Могут ли оправдаться такие расчеты или нет, в любом случае они показывают тревожную перспективу и ставят под сомнение культуру, которой мы сегодня так восхищаемся. Конечно евреи не единственные, кто практикует хищническое разграбление земных недр, но пожалуй можно сказать, что они были теми, кто ввел принцип безжалостной мобилизации ценностей и бессовестного сколачивания состояния в нашей экономической жизни. Собственно это то, что хочет показать Зомбарт и действительно показывает, намеренно или нет: еврей сделал принцип безжалостно проведенной капитализации в экономической жизни, и не удивительно, когда другие пытаются ему подражать, или были вынуждены поступать так же, чтобы выдержать конкуренцию с евреями.

Но мы растрачиваем не только природные богатства, но и еще одно сокровище, которое является для культуры, в конечном счете, самым важным. Мобилизация земных богатств, и сильное почти болезненное увеличение экономической деятельности налагает на человека и его созидательные силы ужасное напряжение. Может быть, он в настоящий момент и гордится своей работой, тысячами и тысячами фыркающих и грохочущих машин, смелыми сооружениями, которыми он покрыл реки, лиманы и ущелья, гениальными техническими средствами, которые с быстротой молнии доставляют его в любую точку земли. Но что же он получает в качестве награды в конце этой дикой гонки? Часто только потерю своих лучших сил и преждевременную смерть. Кто сейчас может отрицать тот факт, что сумасшедшая гонка в экономике приводит к быстрому истощению человеческих сил, и что само человечество вопреки всем усовершенствованиям внешней среды медленно погружается на дно, то есть постоянно разлагается физически и духовно?

И здесь так же современный экономический уклад вызывает хищническую эксплуатацию. Индустриализм завлекает людей из сельской местности в город и пожирает их. Хорошо известен факт, что семьи, рожденные в городах, очень скоро увядают, и что они редко могут прожить больше чем три поколения, и что крупные города и индустриальные районы могут сегодня вообще существовать только за счет постоянного переезда людей из сельских округов. Тем не менее, людские ресурсы села не безграничны. Уже виден их тревожный спад. В 1871 году 64 процента населения Германии проживало в общинах по 2000 жителей, зато в 1919 году уже только 34 процента. И за 1882 год процентное число людей, занятых в сельском и лесном хозяйствах составляло еще 42,5 процента, но до 1907 года оно сократилось до 27,1 процента и с тех пор неуклонно продолжает падать. Сегодня доля сельского населения сократилась до 37 процентов от общего числа, и оно больше не может восполнять дефицит рождений у 63 процентов, которые проживают в городах и индустриальных районах.

Таким образом, мы видим, что великолепие современной культуры достается ценой увеличения растраты невосполнимых людских ресурсов. Немецкий народ собирается истощить свои собственные силы; чуждые нам расовые элементы уже просачиваются там и сям через наши границы, и так сказать удобненько устраиваются в кровати, которую мы им так хорошо приготовили нашим чрезмерным и самоубийственным усердием.

Типичный пример фанатичного давления, которое вынуждает еврея мобилизовать все ценности, иллюстрируется их нападением на Фидей-Комиссе то есть на неделимое семейное имущество. В частности владеющая землей знать часто принимала меры к тому, чтобы семейное имущество целиком переходило наследнику, чтобы предотвратить раздробление владений. Для государства и общества имеет неоценимое значение, когда таким образом получаются сильные независимые личности; и это никак не вредит обществу. Однако еврейская пресса десятилетиями нападает на фидей комиссе, как если бы в ней заключалось преступление против большинства, и парламент был заброшен ходатайствами с еврейской стороны, требовавшими покончить с фидей комиссе, как будто вечное счастье всей нации зависело от этого.

Врожденная ненависть еврея к дворянству играет здесь не последнюю роль. Он хотел бы видеть дворянство, которое через кровь и происхождение присвоило себе право быть чем то особенным, искорененным, в то время как «избранный народ» по его мнению один обладает правом на такие притязания. Евреи называют себя с пристрастием «прирожденная аристократия человечества»

Но в остальном за этим отвращением к фидей комиссе скрывается старое еврейское стремление; ничто не должно оставаться устойчивым и постоянным. Все должно подвергнуться спекуляции и разбазариванию.

У нового возглавляемого евреями правительства не было более насущных задач, чем разрушение фидей комиссе и запрещение формирования нового семейного имущества. Кто может подсчитать сегодня ущерб, который был нанесен такой политикой? Подрыв основ экономики так же должен отразиться на социальной и интеллектуальной структуре общества. Истинное дворянство будет постоянно редеть: знать уже во многих отношениях выродилась, и с проникновением еврейского делового духа деградирует дальше. Еврейский принцип жизни стаскивает человечество с тех вершин, которых оно достигло. Окончательный результат — всеобщая вульгаризация.

Мы слышим готовый ответ: но ведь достаток чрезвычайно увеличился! Разве мы не накопили огромный капитал, который является достаточной гарантией нашего будущего? В этом отношении так же современная идея экономики приходит к фатальному и самому ошибочному выводу. Даже Зомбарт представляет ситуацию, как если бы евреи приносили богатство везде, где появлялись, и непрерывно производили новые материальные ценности. И даже если мы будем понимать выражение «материальные ценности» только как сокровища земли, выраженные в серебре и золоте, то все равно нельзя утверждать, что они были увеличены евреем и его экономической деятельностью. Мы уже видели, что его искусство заключается в постоянном загребании этих сокровищ в свои руки, так быстро, как он только может. Но серебро и золото в общем являются незначительной частью богатства народа. То, что мы называем капиталом, как правило, не состоит из металлических монет. Сегодня мы рассматриваем капитал как земельную собственность, такую как распаханные поля, леса, здания и т. д. Но евреи, конечно, не увеличивают этот вид собственности.

Но есть, однако, другой вид капитала, который играет самую важную роль во всей современной политической экономике: это заемный капитал — те суммы, которые ссужаются под определенную процентную ставку. И невозможно отрицать, что евреи имеют исключительный талант к наращиванию этого вида капитала.

Давайте для начала проясним себе, из чего состоит такой капитал. Любой, кто владеет миллионом марок, которые приносят ему доход, не владеет этим миллионом марок в форме серебряных и золотых монет, лежащих в его сейфе, но дает их в долг. Но даже берущий взаймы, должник того кто владеет деньгами, не является держателем реальных денег; он вложил их в свой бизнес. Все что ему остается — это обязательство выплатить проценты. Он принял на себя и так же большей частью на своих потомков на неограниченное время, обязанность платить кредитору определенную сумму денег в качестве процента, в установленный промежуток времени. Отсюда всплывает тот факт, что каждому заемному капиталу с другой стороны противостоит такой же величины долг. Кто называет один миллион марок ссудного капитала своей собственностью, и получает с него процент, тому люди должны один миллион марок. Таким образом, выявляется странное уравнение: чем больше ссудного капитала здесь, тем больше долгов там. Следовательно, на самом деле такое увеличение капитала означает увеличение долгов.

Ссудный капитал, таким образом, состоит из признания долга и обязанности его оплатить. Это принимает осязаемые формы в виде ипотеки, долговых обязательств, акциях, акциях первого выпуска или учредительных акциях, облигациях ипотечного банка и тому подобном. И если мы гордимся сегодня, что число богатых людей сильно увеличилось, что миллионы и миллиарды сконцентрированы в одних руках, мы не должны забывать, что долги и обязательства других людей увеличились в эквивалентном размере. Следовательно, это довольно смелое рискованное утверждение, что общее благополучие народов вызвано увеличением капитала этого вида, то есть ссудного капитала. Кто говорит о современном благосостоянии, тому следует, если он достаточно добросовестный, сказать и о чудовищной природе современной системы создания задолженности. Куда бы мы не посмотрели, мы видим обширное развитие системы создания долгов; в государстве, в провинции, в областях, в бизнесе, в семье — все связано с долгами. Зарегистрированная в немецком рейхе ипотека оценивается в 60‒70 миллиардов марок.

Удивительно, но у нас нет какой бы то ни было статистики по этому важному вопросу политической экономики, и это в то время, когда мы завалены статистикой по любым другим вопросам. Если выше приведенная сумма долга приблизительно верна, тогда это просто означает, что народ должен найти что то около 300 миллиардов марок чтобы каждый год выплачивать бремя процента, возложенного на землю, образующую отечество. Кто, в конечном счете обеспечит эту сумму денег? Это будет рабочий и производительный класс граждан: крестьяне, ремесленники и рабочие. Это силы, которые создают производственные ценности, и которые должны излишками своего труда выплатить задолженность по процентам, чтобы удовлетворить владельцев ссудного капитала.

Если мы предположим что в Германии 15 миллионов рабочих занятых в производстве, на каждого из которых возложенный годовой налог составляет 200 марок (10 фунтов стерлингов) чтобы удовлетворить владельцев ссудного капитала. И этот тяжелый налог сознательно не воспринимается просто потому, что он распределен таким образом, что это практически невозможно проверить, что от всех махинаций концы в воду, что делает совершенно невозможным для обычного человека обнаружение источника своих бед. Ссудный капитал, который обременяет нашу страну, получает свою выгоду через повышение арендной платы на жилье, на мастерские, на помещения для бизнеса, через увеличение цены на продукты питания и другие товары первой необходимости, а так же другими похожими непрямыми методами. Таким образом производственный рабочий напрямую не чувствует этот налог, а ощущает только необъяснимое давление на всю свою деятельность. Он видит, что назло всем его усилиям и стараниям результаты его тяжелого труда исчезают из его рук, и в то же время он не может найти сколько-нибудь удовлетворительное объяснение этому. Назло всем его усилиям он не может продвинуться вперед и преуспеть, становится недовольным своей участью, и дает выход своим обидам во всех направлениях, в основном против тех, кто совершенно не виновен в его тяжелой судьбе. Он жалуется на высокие налоги и цены, которые являются всего лишь незначительной частью в сравнении с налогом — процентом по ссудному капиталу. Он ворчит по поводу увеличения прожиточного минимума, арендной платы, увеличения стоимости еды, одежды и выражает недовольство другими аспектами, включающими спекулянтов и плохое правительство, и даже хоть сколько-нибудь не догадываются что это всего лишь невидимый налог на проценты по ссудному капиталу, который угнетает его, делая все дороже.

Вот почему эта современная система создания капитала, распределяя невыносимое бремя на народную жизнь, создает всеобщее угнетение и, следовательно, недовольство, что является причиной постоянно растущего чувства обиды между различными классами, составляющими общество, с тем, чтобы угнетенные не узнали, откуда на самом деле исходит угнетение. Не очень убедительно, что именно евреи изобрели это произведение искусства — ссуду капитала за процент. Вероятно, этот метод был известен и практиковался до них. Но, однако, совершенно бесспорно, что они первыми представили это ответвление бизнеса у нас в Германии и поддерживаемые запретом ростовщичества, который осуществляла христианская церковь в отношении своих прихожан, способствовали его развитию в невероятных масштабах. Благодаря своему необычному умению всегда привлекать к себе деньги, которые находятся в обращении, они знают, как создать постоянную нехватку денег у людей. Таким способом они заставляют производственные классы все время занимать деньги.

Накопленные понемногу через торговлю и другие виды деятельности деньги, покидают руки еврея, в основном только в качестве ссудного капитала и непрерывно создают свежие группы людей, которые обязаны платить ему дань.

Является ли это, в самом деле, таким великим благословением для народа, если возможно продемонстрировать что евреи, живущие в гуще этого самого народа, владеют миллиардами марок в форме заемного капитала, по которому производственные классы должны выплачивать процент? Что теперь означает высказывание: где бы ни оказались евреи, там появляется новое богатство, новый капитал? Не следует ли, прежде всего, решительно заявить: там возникнут, прежде всего, в ужасающем количестве новые долги?

То, что евреи увеличивают, не является реальным богатством народов, но являются их долгами и обязательствами, которые под лживым названием «мобильный капитал», накапливаются до невероятных размеров, но которые на самом деле являются призрачным владением, воображаемой ценностью.

Мы с отвращением читаем описания гонений на евреев, которые, как говорят, происходили в средние века: если бы они имели место во всех случаях, в которых многие их воображают, то можно оставить открытый вопрос; по меньшей мере, необходимо честно объяснить, что именно привело к этим преследованиям, и какова была их реальная причина. Мы можем прочитать в любом письменном источнике, что это была отнюдь не религиозная ненависть, разгневавшая граждан против евреев, потому что во все времена и во всех странах демонстрировалась поразительная терпимость к еврейским религиозным обрядам. Никому не запрещалось проводить свою шумную молитву, никто не нарушал их праздников Шабат и Песах. Никто не запрещал им даже их праздник Пурим, праздник мести, который они празднуют ежегодно, с неутолимой жаждой мщения, в память о массовом убийстве 75 тысяч персов — врагов евреев, под предводительством священнослужителя Мордехая более 2000 лет назад. Что действительно пробуждало в людях ярость по отношению к евреям, так это неутолимая жажда наживы, и не свойственное христианству ростовщичество, которая по причине их дьявольской жадности до денег ни перед чем не остановится, и эта незаметная чужеродная раса стала настолько противна обычному немцу, что он считал евреев способными на все.

Как уже было сказано, во времена, когда влияние церкви было господствующим (с 11 до 18 века) христианам было запрещено заниматься ростовщичеством; только евреям позволялось заниматься этим. Таким образом, естественно получилось, что каждый, кто хотел занять денег, был вынужден обратиться к евреям. Согласно закону евреи были чужаками, чье временное проживание в любом городе и области терпели и допускали только когда правителю выплачивался налог (еврейская подать); но именно это разрешение посредством которого с евреями обращались снисходительно или строго, существенно зависело от отношения правящего дома, которое исключительно облегчило положение евреев в Рейхе, раздробленном в те времена на многие мелкие государства.

Вообще говоря, закон был довольно тактичен, и позволял евреям посвятить себя полностью любимому занятию, торговле деньгами, и требовать неслыханную процентную ставку по своим займам. Процентная ставка в 30 и даже 50 и 60 процентов за год, была уже известна с 12 по 15 век, и была так хорошо организована в течении 16 и 17 веков, что не считалась чем то из ряда вон выходящим. В этих условиях из-за недостатка денег и исключительной неустойчивости их стоимости на протяжении того периода времени, евреям было очень легко снова сосредоточить деньги в своих руках, и принуждать остальных граждан к новым займам.

Специфический обман облегчал получение чрезмерной процентной ставки. Даже когда процентная ставка смягчалась, должник почти всегда брал на себя обязательство оплатить свой долг к конкретной дате еженедельными или ежемесячными выплатами процента. Если он не мог это выполнить к назначенной дате, он, связанный условиями своего долгового обязательства, с этого момента должен был выплачивать двойную процентную ставку; часто на самом деле весь долг удваивался. Исполненный благих намерений должник, у которого было лучшее намерение расплатиться со своим долгом к назначенному времени, заключает такой договор с легким сердцем, с уверенностью, что к назначенной дате деньги из других кварталов будут в его распоряжении. Однако еврей, который имеет полное взаимопонимание со своими корешами-соплеменниками и безошибочно знает какие в других местах потребности в деньгах, и сколько их находится в обращении, хорошенько заботится о том, чтобы его должник не получил ожидаемых денег в назначенное время, и таким образом вынуждал последнего принять новые еще более обременительные условия. Еврей только соглашался продлить срок договора, в случае если процентная ставка будет повышена, и благодаря сотрудничеству со своими сородичами, о которых мы уже говорили, задержка в выплате долга часто повторялась, поэтому евреям раньше удавалось еще легче, чем в наши дни посредством относительно низкой ссуды вгонять целую семью в долги на протяжении всей ее жизни и даже выкинуть ее из собственного дома.

Поэтому нет ничего странного в том, что уже со времен Карла Великого непрерывные жалобы на еврейских ростовщиков направлялись гражданским и церковным властям. Первые крестьянские восстание были не против духовенства или знати, а против спекулятивного еврейства; например крестьянское восстание в Готе в 1391 году и крестьянское восстание в Вормсе в 1431. Позже когда евреи истощили богатства расточительной и вздорной знати и те в союзе с духовенством угнетали бедного «Ханса Карста» выплатой десятины и принудительным трудом, крестьяне восстали против всех троих мучителей. В 1450 году виночерпий Эразм фон Эрбах, предок нынешних принцев фон Эрбах (в Оденвальде), который сам был вполне обеспеченный, поднял против евреев свой голос:

«Евреи грабят и разоряют бедняков в такой степени, что это стало невыносимо и пусть господь сжалится над ними. Еврейские ростовщики селятся даже в самых маленьких деревнях, и когда они ссужают пять гульденов, то берут шестикратный залог и берут проценты с процентов, и таким образом бедняк теряет все что у него было».

Насколько обоснованной была эта жалоба, доказано свидетельствами современников.

Где то утверждается что «евреи сидят на шее горожан и бедняков и являются причиной быстро растущей бедности». Евреи упоминаются как «стервятники», которые «клюют до тех пор, пока не сожрут выступивший из костей костный мозг и превращают горожан в нищих» (петиция горожан Франкфурта от 10 июня 1612 года). Зомбарт тоже упоминает в своем добросовестно подобранном материале несколько подобных мнений, взятых из того же периода, которые подтверждают сказанное выше.

Таким образом, не религиозная ненависть стала причиной озлобления народа против евреев, но фактическое разорение народных масс системой начисления непомерного процента. Процветание, которое «евреи принесли в страну», имело, поэтому очень сомнительную ценность. Это была разновидность благополучия, блестяще появляющаяся в определенных местах, в то время как практически везде вызывающая бедность и страдания.

Таким образом: евреи не создали новых ценностей в форме товаров, и следовательно, фактическое новое благосостояние; единственное что они знали, это как мастерски завладеть благополучием других людей; они не произвели новое имущество, а только осуществили замену имущества. Единственное что они произвели, это призрак благосостояния, который состоял из долгов людей, не являвшихся евреями.