Текст:Трой Саутгейт:Революция против реакции

Революция против реакции

Автор:

Трой Саутгейт

Дата публикации:

1993

Предмет:

Штрассеризм

Ссылки на статью в «Традиции»:

• Штрассеризм

О тексте:

The Crusader (№2, — The Rising Press, 1993, pp.8-9)

Перевод "Вольницы"

Многие люди ассоциируют термин «социализм» с левыми интеллектуалами, коммунистами, либо членами Лейбористской партии. Печальная правда в том, что интернационалистские левые полностью завладели этим словом и используют его для прикрытия своих, во многом дурных, мотивов. «Социализм» для среднего марксиста-лениниста — определение, данное возвышению меньшинства над многочисленным сообществом в целом. Левые организации любят пытаться апеллировать к рабочему классу, или к тому, что они покровительственно называют «пролетариатом». Скрытая цель такой идеологии основана на жажде разделять и властвовать. Иными словами, несмотря на то, что эти организации предлагают поддержку так называемым «угнетенным меньшинствам», вроде гомосексуалистов, «Black Power» группировок и бунтующих студентов из среднего класса, они на самом деле создают разобщенность среди рядовых членов общества, гарантируя, что они обладают единственным знаменем, под которым вырождение и анормальность могут найти безопасное убежище от, казалось бы, посягающей строгости нормальности. То, что общество становится все более вырожденческим, является лишь свидетельством того, что коммунисты регулярно способны сплотиться среди двух или трех тысяч протестующих в любую минуту, как это недавно произошло дождливым вечером в понедельник на демонстрации Анти-Нацистской Лиги в Лондоне. Путем объединения всех меньшинств, социально неполноценных и тех, кто всегда готов подраться по любому поводу, эти активисты могут казаться составляющими большинство. Тем не менее, это господство меньшинства в его наиболее отчетливом и извращенном виде.

Просто неоспорим тот факт, что социализм является неотъемлемой частью националистических убеждений. Отделять саму сущность социальной сферы от понятия нации, значит игнорировать основопологающий факт того, что народ фактически составляет нацию. Без народа не может быть нации, и без нации не может быть народа. С другой стороны, совершенно очевидно, что мы не имеем абсолютно ничего общего с интеллектуально несостоятельными легионами современных левых, а кроме того, мы также не должны быть сколько-нибудь лояльны к правым. Многие так называемые националисты согласны определить себя как «правых центристов», или даже «крайне правых», однако должно быть совершенно четко установлено, что национализм не имеет абсолютно ничего общего с кем бы то ни было из правых политиков. Проще говоря, правые — не бОльшие националисты, чем их левые коллеги. И коммунизм, и капитализм — две головы одного чудища.

Но вместо того, чтобы вырывать страницы из уже написанных книг и пытаться сформулировать какое-то подобие нелепой половинчатой идеологии, революционные националисты остаются безразличны к философскому материализму в целом и отвергают как середину, так и обе крайности системы в ее цельности. Мы, революционные националисты, выступаем в одинаковой степени против как реакционеров, так и красных, поскольку мы — подлинные социал-националисты.

Доктрина социал-национализма распространялась главным образом Отто и Грегором Штрассерами, двумя братьями, которые присоединились к Национал-Социалистической Рабочей Партии Германии (НСДАП) в 1920-е годы. Эта организация в конечном итоге оказалась под лидерством Адольфа Гитлера, который в своей эгоистичной жажде абсолютной власти пришел к предательству истинных идеалов социал-национализма, которые были выдвинуты НСДАП с самого начала. Многими так называемыми националистами критика в адрес Гитлера рассматривалась как ересь. Однако никто не может игнорировать простой и очевидный факт того, что Гитлер полностью отказался от осуждения немецких капиталистов и правого истеблишмента, даже позволяя партии получать финансирование от состоятельных еврейских спонсоров с Уолл-стрит. Доказательства этого утверждения могут быть найдены в блестящей работе Энтони Саттона «Уолл-стрит и восхождение Гитлера».

Однако братья Штрассеры, которые были чрезвычайно активны в НСДАП до того, как партия в 1933 пришла к власти, затем регулярно были вовлечены в идеологическую войну с самим Гитлером, человеком, отказавшимся отстаивать децентрализацию государственной власти или предложить простым рабочим Германии долю как в сельском хозяйстве, так и в промышленности. Гитлер фактически отверг «Структуру немецкого социализма» Отто Штрассера в 1925, вместо этого предпочитая придерживаться «25 пунктов» Готфрида Федера, рассматривавшихся многими членами Партии как уже устаревшие. Даже без радикальных идей Штрассеров относительно нового курса за пределами как левого, так и правого в политическом спектре, «25 пунктов» по-прежнему были несовместимы с реакционной лояльностью Гитлера его капиталистическим спонсорам, и многие из этих основных принципов национал-социалистической политики были преданы. Любой, кто приложит усилия, чтобы рассмотреть, к примеру, 11 пункт данного манифеста, обнаружит открытое осуждение нетрудовых доходов. Однако, после прихода Гитлера к власти, ростовщичество продолжало заражать немецкую банковскую систему, и не было предпринято ни малейших усилий для предотвращения обременения немецких граждан огромными процентами в отношении их займов со стороны состоятельных банкиров. На самом деле, Гитлер отдал всю финансовую власть в руки Ялмара Шахта, франкмасона со связями на Уолл-стрит. Однако вот что Грегор Штрассер говорил о капитализме: «Капиталистическая система с ее эксплуатацией тех, кто экономически слаб, с ее ограблением рабочей силы тружеников, с ее неэтичным способом оценки людей через количество вещей и суммы денег, которыми они обладают, вместо их внутренней ценности и достижений, должна быть заменена новой и справедливой экономической системой, короче говоря — немецким социализмом».

Переходя к пунктам 13 и 14, декларация принципов партии призывала к уничтожению капиталистической системы и её замене семейными предприятиями и рабочими кооперативами. И снова Гитлер не находил времени для подобной экономической справедливости, и эти два политических пункта вскоре были забыты. Отто Штрассер, с другой стороны, пояснял, что: «Альтернатива несостоятельным чужеродным „решениям“ — коммунизму и капитализму — идея, которую мы представляем, это политическая репрезентация партий, торговых предприятий и представителей профессий на основе нашей древней системы гильдий».

Отто Штрассер, который однажды был описан как «бесстрашный человек неотразимой искренности и обаяния» английским антикапиталистом А. К. Честертоном, предложил программу из 3-х пунктов для промышленности и рабочих:

1. Здесь, в противовес существующему «классу» капиталистов, возникнет «сословие» управленцев, вне зависимости от богатства или происхождения образующих функциональную аристократию, которая, благодаря интенсивной методике отбора, будет состоять, можно сказать, из «капитанов промышленности» или «офицеров экономической жизни».

2. Обездоленный «класс пролетариев» исчезнет, и его место займет «сословие» всецело привилегированных рабочих, прямо или косвенно участвующих и поэтому заинтересованных в своем «цеху». Они больше не будут объектами экономики, но станут ее субъектами.

3. Отношения между государством и экономической жизнью будут радикально изменены. Государство больше не будет ни «ночным сторожем и полицейским» капитализма; ни диктатором, бюрократия которого щелкает хлыстом, ставя рабочих на место и стимулируя их таким образом к выполнению обязанностей; но оно станет опекуном потребителей, в качестве которого будет иметь большое влияние, но только в пределах самоопределения рабочих производителей, а именно, в области управления и поддержки рабочих (состоящей в сохранении соответствующих пропорций канцелярских и других работников интеллектуального труда, с одной стороны, и занимающихся физическим трудом, с другой).

Однако, несмотря на здравомыслие идей штрассеризма, список противоречий увеличивался в результате того, что Гитлер смиренно отказался от осуждения правых, получив контроль над НСДАП, и в конечном итоге привел Германию к империалистической атаке, направленной против остальной Европы, подавляя негерманскую культуру и традицию в своем фанатичном стремлении к «Великой Германии». Пункт 16 обещал уничтожение сети магазинов и супермаркетов и требовал поддержки малого бизнеса. Реальность, с другой стороны, оказалась совершенно иной, так как Гитлер вновь защищал монополистов. Пока штрассеристские штурмовики пикетировали крупные магазины и убеждали людей поддерживать частных торговцев, Гитлер немедленно положил конец всей подобной антикапиталистической активности. На самом деле, одна крупная сеть магазинов финансировала Южное отделение НСДАП, и Гитлер не хотел заставлять отвернуться своих финансовых покровителей.

В пункте 17 объяснялось, что будет положен конец господству крупных землевладельцев, а на их владениях будет расселено развивающееся крестьянство. В течение 1920-х более 20 % Германии находилось в собственности менее чем 19 000 людей, и крестьяне смотрели на НСДАП, как на проводника лучшего будущего перед лицом их постоянно усугубляющегося затруднительного положения. К сожалению, они получили совсем небольшую помощь от Гитлера. Хотя министр сельского хозяйства Вальтер Дарре, казалось, сделал многое, чтобы защитить роль крестьянства, попыток перераспределения земли сделано не было. Даже когда Дарре принял Закон о наследовании крестьянских хозяйств, сам проект был подготовлен его заместителем Фердинандом Фридом, тайным лидером Черного Фронта Отто Штрассера. Так что же за ответ был предусмотрен штрассеризмом для борьбы с порочным альянсом капиталистов, землевладельцев и гитлеристов? Отто Штрассер выдвинул действительно справедливый аргумент в отношении запутанного сельского хозяйства в своей «Структуре немецкого социализма»:

"Задача сельского хозяйства в создании уверенности в том, что население будет накормлено. Земля, имеющаяся в распоряжении общности, принадлежит исключительно нации, ввиду того, что нация не индивидуальна, но является общностью в целом, которой земля была приобретена посредством сражений или колонизации со стороны общности, и общностью она защищалась от врагов. Общность как собственник передаст землю в распоряжение нации в форме «майората» для тех, кто способен и желает использовать ее для земледелия и скотоводства. Это будет предпринято самоуправляющимися корпорациями местных крестьянских советов. Размер хозяйств будет ограничен в соответствии с локальными качествами земли: максимум будет определяться тем принципом, что никто не может удерживать в «майорате» больше земли, чем он способен возделывать самостоятельно; и минимум будет определяться тем принципом, что собственник должен иметь достаточно земли не только для обеспечения пропитания себе и своей семье, но и излишек для продажи, посредством которой он сможет приобретать одежду и кров для своей семьи.

Максимальное ограничение приведет к освобождению большого количества земли для заселения крестьянами, особенно в Восточной Германии. Эти крестьянские поселения все более необходимы, поскольку наличие большого количества крестьян, таким образом обосновавшихся в своих собственных хозяйствах, является наилучшей гарантией поддержания народного здоровья и энергии. Землевладелец, который таким образом получит хозяйство по «майорату», свяжет себя обещанием управлять этим хозяйством ради наивысшей пользы общества, и прилагать максимальные усилия, чтобы быть уверенным в том, что земля будет возделана в целях снабжения общества провизией. По этой причине, он будет платить общности земельный налог — десятину. Это станет натуральной оплатой, размер которой будет регулироваться в соответствии с площадью и качеством земли. Никакими другими налогами крестьянин облагаться не будет. Когда владелец «майората» умрет, хозяйство перейдет к сыну, способному и готовому заниматься им. Если же в семье не окажется детей мужского пола, «майорат» вернется общности, и будет выделен местному крестьянскому совету.

В случае плохого ведения хозяйства «майорат» также будет возвращен общности. Решение по данному вопросу будет основываться на мнении местного органа самоуправления (крестьянского совета) согласованного с государством (представленным президентом округа). Введение «майората» в сельское хозяйство Германии будет в настолько явном соответствии с немецкой традицией и с правильными и необходимыми идеями крестьянских владений, что ни психологических, ни материальных затруднений, вероятно, не последует.

Жалким поводом для вульгарного отказа Гитлера выслушать Отто и Грегора Штрассеров была власть. В то время как Гитлер рассматривал власть как цель, группа людей, сплотившихся вокруг этих дальновидных братьев, широко известная как «круг Штрассеров», рассматривала власть лишь как средство для осуществления своей социал-националистической программы. И снова простые люди заплатили цену за эгоизм реакционера. В 1930 обстановка окончательно стала ясна, и Отто Штрассер перешел к открытому противостоянию с Гитлером в официальном порядке. Его газета «Arbeitsblatt», которая была основана в Берлине и служила официальным северным печатным органом Партии, стала постоянным раздражителем Гитлера. Наконец, в апреле того же года профсоюзы Саксонии объявили всеобщую забастовку, и Отто Штрассер заявил о своей полной поддержке немецких рабочих. Тем временем, сами влиятельные промышленники стали оказывать давление на Гитлера, требуя осуждения взглядов Штрассера и прекращения забастовки. На следующий день Гитлер вызвал Отто Штрассера на закрытое заседание в своем отеле, где потребовал от него подчинения себе и своей власти. Во время напряженного спора Гитлер обвинил его в способствовании «напыщенному абсурду», заключавшемуся в постановке акцента на Идеале, а не Лидере. Штрассер был безусловно прав, но Гитлер был заинтересован только в личной власти и решил поставить себя выше экономической свободы немецкого народа. Отто Штрассер продолжал справедливо обвинять Гитлера в попытке «…задушить социальную революцию ради легальности и ваших новых связей с буржуазными группами правых».

Гитлер гневно отрицал это и пытался потворствовать тому, что современные капиталисты любят сегодня называться «свободным предприятием». Он также продолжал одобрять капиталистическую философию, заключающейся в утверждениях «сила есть право» и «выживает сильнейший», в то время как слабые неизбежно должны «встать к стенке»: «Капиталисты проложили себе путь к вершине благодаря своим способностям, и на основании такого отбора, который еще раз только подтверждает их здоровую расу, они имеют право господства». Данное заявление является еще одним свидетельством альянса Гитлера с капитализмом и крупным бизнесом, и оно показывает непреодолимую пропасть, существующую между реакцией и революцией. Гитлер, в отсутствии реальных аргументов против истинно социалистических принципов Отто Штрассера, в конечном итоге, написал Геббельсу и поручил ему оказать давление на Штрассера и его сторонников в Партии. Отто Штрассер сохранил верность своим убеждениям, и в результате, был исключен из НСДАП вскоре после этого, создав группу, известную как Боевой союз революционных национал-социалистов — предтечу Чёрного фронта. В итоге, Отто Штрассер был интернирован SIS — OSS и сломленный изгнан в Канаду, где он был вынужден влачить бесправное существование вплоть до 1955 года. В конце концов, он смог вернуться в свою любимую Германию, но только благодаря решительному заступничеству со стороны английского журналиста Дугласа Рида. Между тем, несмотря на то, что Грегор Штрассер подчинился власти Гитлера и оставался в партии с надеждой на то, что Фюрер поймет ошибочность своего пути, был зверски убит в тюрьме на Принц-Альберт-Штрассе во время гитлеровской чистки в июне 1934, известной теперь как бесславная Ночь длинных ножей. Позже Гитлер вынужден был признать, что убийство Грегора Штрассера было «ошибкой».

Прежде, чем данный очерк будет закончен, необходимо подчеркнуть, что штрассеризм абсолютно несовместим с марксизмом и мнимым «социализмом» левых. Вот несколько выдержек из полемического сравнения Отто Штрассера этих двух идеологий:

Чем немецкий социализм отличается от марксизма:

a. Частная инициатива ответственных управляющих сохраняется, но подчиняется нуждам общности.

b. В рамках систематического планового управления всей национальной экономикой (структурно гарантированного той третью влияния, которой Государство обладает в каждом промышленном предприятии) государством, поддерживается сохранение здоровой конкуренции между частными предприятиями.

c. Отношения Государства и экономических предприятий, а точнее, должностных лиц и производственных управляющих, на равноправной основе отменяются, поскольку произвольная власть Государства обделяет рабочего в его правах.

d. Каждый занятый в предприятии является, на основании того, что он обладатель доли как гражданин, одним из непосредственных и влиятельных владельцев своего предприятия, своего «цеха», и может в полной мере воздействовать посредством этого права на наблюдательный совет предприятия. Форма фабричного товарищества, основанная на узаконенной идее феода и дающая жизнь огромной массе самоуправляющихся советов рабочих и служащих, с одной стороны, и промышленных и торговых советов, с другой, составляет новую экономическую систему немецкого социализма, которая в равной степени отлична от западного капитализма и восточного большевизма, и в то же время удовлетворяет требованиям крупномасштабной промышленности.

В заключении, я надеюсь, что этот краткий очерк о штрассеризме убедил некоторых из наиболее заблуждающихся сторонников гитлеровского режима в том, что подлинный социализм все еще достижим через действительный прорыв и развитие из чисто теоретической стадии. Со стороны любого националиста напрасно оглядываться на нацистскую Германию как на достойный пример того наилучшего, что может быть в нашем английском государстве или, тем более, в Европе в целом. Без полного отвержения правого капитализма, революционеры будут продолжать предавать себя снова и снова. Действительно, если нацизм вновь появится в результате германского воссоединения, есть надежда, что немецкий народ будет помнить ошибки прошлого. Одно должно быть ясно. Мы в Национал-Революционной Фракции полны решимости взяться за наше оружие и никогда не попадать под контроль правого капитализма. Более того, мы никогда не предадим наших революционных принципов.