Текст:Quadragesimo Anno

Quadragesimo Anno

Энциклика

Автор:

Пий XI

Дата публикации:

15 мая 1931

[Qadragessimo Anno. // Папские послания Льва XIII, Пия XI и Пия XII о положении трудящихся. Рим. 1942. (на русск. языке)]

Quadragesimo Anno (лат. — В год сороковой) — энциклика папы римского Пия XI от 15 мая 1931 г., посвящённая сорокалетию с опубликования «Rerum Novarum» и развивающая католическую социальную доктрину.

В энциклике «Quadragesimo Anno» папа Пий XI отметил то новое, что произошло в отношениях между трудом и капиталом в Западном мире. Прежде всего, он обратил внимание на процесс дальнейшего расслоения населения на бедных и богатых, а также на явления поглощения мелких предприятий крупными. В связи с этим он подтвердил, с одной стороны, недопустимость индивидуализма в вопросах распоряжения собственностью, поскольку предприниматель должен помнить не только о своей собственной выгоде, но и о благополучии тех, кто на него работает. С другой стороны, сказал он, обобществление средств производства допустимо только тогда, когда сосредоточение их в одних руках угрожает благополучию общества в целом. Нельзя распределять продукты по классовой принадлежности. Величина зарплаты помимо всего прочего должна определяться также ответственностью рабочего перед своей семьей.

Децентрализации власти в одних руках можно избежать путем соблюдения субсидиарного принципа (термин предложил Пий XI). Согласно этому принципу субординации любая проблема, по возможности, должна решаться на самом низшем уровне, максимально удаленном от центра, что позволяет не отдалить, а наоборот, сблизить власть и народ. Сегодня субсидиарность является наиважнейшим принципом правовой системы Европейского Союза (ЕС). Это положение прописано в «Европейской хартии местного самоуправления».

Энциклика Пия XI Quadragesimo Anno послужила основой «Майской конституции» Дольфуса и началом создания корпоративных государств в Испании и Португалии. Ниже приводится полный текст 1 раздела энциклики.

II. Учение Церкви о социальных и экономических вопросах

Но прежде, чем приступить к указанным разъяснениям, Мы считаем нужным предпослать положение которое с такой очевидностью установил еще Лев XIII, а именно, что Нам присущи право и долг с высшим авторитетом судить о социальных и экономических. Церкви доверено руководство людей не столько на путях зыбкого и тленного счастья, сколько вечного: Она считает, что «не следует ей, бел крайнего основания, вмешиваться в эти земные дела». Однако, Она никоим образом не может стать изменницей долгу, указанному Ей Господом Богом, авторитетно приступать к рассмотрению, не технических вопросов, на что Она не имеет ни средств, ни призвания, — но всего, что относятся к руководству правами. Действительно, в этой области и хранение истины, доверенное Нам Господом, и возложенный на Нас строжайший и безусловный долг распространять, толковать и внедрять законы нравственности, полагают пред Нами и отдают Нашему суждению как общественный, так и экономический порядок.

Несмотря на то, что экономический вопрос и правопорядок основаны каждый на собственных положениях, было бы ошибочно утверждать, будто экономическая и нравственная области настолько разграничены, что первая никоим образом не зависят от второй. Так называемые экономические законы, выведенные из самой природы вещей и из свойств души и человеческого тела, устанавливают, каких пределов в экономической области может или не может достичь человек, и какими средствами; сам разум ясно заключает из природы вещей и общественной сущности человека, какую цель поставил Творец всему экономическому порядку. Однако, один лишь нравственный закон обязывает нас искать высшей и конечной цели во всех родах наших деяний, и указывает для отдельных случаев, что мы должны стремиться к тем целям, которые поставлены им природой, или скорее Творцом её, Господом Богом, и согласовать их с высшим нашим назначением. Если мы точно подчинимся этому закону, то все подобные цели, личные и общественные, которые имеются в экономической области, совместятся в их общем порядке подчинения: достигая их, словно поднимаясь по ступеням, мы взойдем к заключительной цели всех вещеё, которой является Господь Бог, — добро высшее и неисчерпаемое в Себе и для нас.

1. О праве собственности

Чтобы перейти к частностям, Мы начнем с права собственности. Вы знаете, досточтимые братья и дражайшие чада, что блаженной памяти Наш Предшественник стойко защищал право собственности, борясь с измышлениями социалистов и доказывая, что его уничтожение приведёт не к пользе, а, напротив, к великому несчастью рабочего класса. Так как находятся люди, клевещущие, что Первосвященник и даже Церковь, стали и стоят до сих пор на стороне богатых против неимущих, — это самая обидная клевета, — и ещё потому, что даже и среди самих католиков замечаются распри относительно истинного и неподдельного мнения Льва XIII, Мы считаем необходимым взять под свою защиту от клевет и охранить от ложных толкований его учение, которое является вместе с тем и католическим учением.

Прежде всего нужно считать вполне установленным, что ни Лев XIII, ни богословы, учившие под руководством и наставлением Церкви, не отрицали и никогда не брали под сомнение наличность двоякого рода собственности, то есть частной и общественной, смотря по тому, относится ли она к отдельным лицам или к обществественному благу; они, например, единогласно утверждали, что природой, иначе самим Творцом, даровано людям право частной собственности, чтобы каждый мог заботиться о нуждах личных и своих близких и дабы, при помощи этого учреждения, блага, которые Творец предназначил всему человечеству, справедливо служили тому назначению, которое может быть выполнено только твёрдым сохранением определенного и строгого порядка.

Могут отсюда возникнуть два камня преткновения, которых следует тщательно остерегаться. Как отрицая или ослабляя общественный характер права собственности, мы впадаем в так называемый «индивидуализм» или близко касаемся его, так и отбрасывая и принижая частный и индивидуальный характер того же самого права, мы, по необходимости, устремляемся к «коллективизму» или, но крайней мере, оказываемся во власти его теорий. Кто не принимает этого во внимание, тот логически и неизбежно кончает крушением на предательских скалах нравственного, правового и общественного модернизма, против которого говорило Наше первое послание. Пусть же в этом убедятся особенно те любители новизны, которые не задумываются злостно и клеветнически обвинять Церковь в том, что Она будто бы допустила, чтобы в учение богословов вкралось языческое понятие о собственности, на место которого необходимо поставить иное, которое они по старому невежеству зовут христианским.

Чтобы поставить должный предел словопрениям, в последнее время возникшим относительно собственности и связанных с нею обязанностей, нужно прежде всего закрепить основную мысль высказанную Львом XIII, а именно, необходимость различать право собственности от его применения. И, действительно, так называемая «коммутативная» справедливость требует, чтобы разделение благ было сохранено с добросовестностью, и чтобы никто не нарушал чужого права вторжением в удел лежащий вне границ собственного правомочия. Но нравственно упорядоченное пользование собственностью со стороны её обладателя должно быть приписано не этой добродетели, а другим и поэтому «не может быть оспариваемо в порядке справедливости». Поэтому без основания говорят те, кто утверждает, что пределы права собственности и его нравственно упорядоченного употребления совпадают; еще более от истины удаляется тот, кто думает, что злоупотребление собственностью или не пользование ею влечет за собой ограничение или потерю прав на неё.

Вот почему спасительное дело, достойное всяческих похвал, творят те, кто, при сохранении согласия умов и чистоты учения, проповедываемого всегда Церковью, прилагает усилия, чтобы определить внутреннюю природу и границы обязанностей, которые, согласно потребностям социального сообщества, ставят предел или самому праву собственности, или его пользованию и осуществлению. Ошибается и заблуждается, например, тот, кто стремится настолько принизить частный характер собственности, что в конце концов разрушает ее целиком.

И по истине из самого характера собственности, которую Мы назвали индивидуальной и вместе с тем общественной, вытекает, что в этом отношении люди должны считаться не только с личными выгодам, но и с общим благом. Определение этих обязанностей в частности я смотря по обстоятельствам, если они не указаны уже законом природы, лежит на долге правительства. Поэтому, власти, принимая во внимание истинные потребности общего блага и всегда имея перед глазами естественный и Божеский законы, могут ближе и точнее определять, что запрещено и что позволено собственникам в пользовании собственным имуществом. Ведь сом Лев ХIII мудро вещал, что «Господь предоставил человеческому благоразумию и государственным учреждениям разграничение пределов частной собственности». И в действительности, исходя из уроков истории, доказывающих, что, подобно другим факторам общественной жизни, собственность не является чем-либо неизменным, Мы сами в своё время выразили эту мысль следующими словами: «Сколь разнообразные внешние формы выказала собственность, начиная от своего первичного типа у диких народов, который можно видеть кое-где и в наши дни, затем, переходя через формы времен патриархальных и далее через различные типы тиранические (употребляем это слово в классическом смысле) к феодальным и монархическим, чтобы закончить разнообразными видами, существующими в наши дни». Однако, государственным властям, как это очевидно, не подобает пользоваться своим правом по произволу. Естественное право частного владении и его унаследования должно оставаться нетронутым и ненарушимым; государство ведь не может его уничтожить, ибо «человек старше государства», а «домашнее содружество и в сути понятия, и в действительности, возникло раньше государства». Вот почему мудрый Первосвященник в своё время разъяснил, что государство не имеет права отягощать частное имущество чрезмерными налогами и податями, угрожающими обессилить таковое: "Так как право частной собственности происходит не из человеческого закона, а из естественного, то государство не может уничтожить его, — оно в праве только руководить его пользованием, согласуя всё с общим благом ". Сочетая частные права на собственность с потребностями общего блага, государство вовсе не проявляет неприязни к отдельным владельцам; оно, напротив, дружественно им содействует; этим путем оно препятствует только тому, чтобы частное имущественное право, предназначенное Творцом в мудром Промысле для облегчения человеческой жизни, приводило к невыносимым неудобствам, идя само к собственной гибели; государство не уничтожает частных имуществ, но оберегает их,- оно не ослабляет частного права на собственность, а, напротив, его укрепляет.

Даже и свободные доходы, то есть те, которые не служат для покрытия издержек на подобающую и достойную жизнь, не остаются в полном произволе человека; Священное Писание и Святые Отцы очень ясно я настоятельно указывают богатым на их важнейший долг оказывать милосердие, благодеяния и щедрость.

Употребление больших доходов на развитие и улучшение промышленности, лишь бы только она шла на произведение действительно полезных благ, на основании положений св. Фомы, не только свободно от всякого недостатка и нравственного несовершенства, но, напротив, должно рассматриваться, как прекрасное применение добродетели великодушия, соответствующее во всём потребностям нашего времени.

Что собственность первоначально приобретается занятием никому не принадлежащей вещи или зарабатывающим трудом, об этом достаточно свидетельствуют предания всех времён и учение Нашего Предшественника Льва XIII. Никому, в действительности, не оказывается несправедливости, чего бы ни говорили противники этого взгляда, если кто-нибудь берёт во владение вещь, брошенную на произвол, то-есть, никому не принадлежащую. Что же касается труда, то он дает производителю право непосредственного пользования его плодами, личной обработкой я ценностным улучшением продукта.

2. Капитал и труд

Совсем иного рода является работа, проводимая по найму и в интересах другого лица. К этой работе вполне приложимо то, что Лев XIII назвал «чистою правдою», а именно, указывая, что «общественное богатство производится исключительно ручным трудом». Разве мы не видим, какая громадная сумма благ, составляющих богатство людей, производится руками рабочих, трудящихся или непосредственно или чрезвычайно возвышающих свою энергию при помощи орудий и машин? Не найдётся человека, который бы не знал, что ни один народ не выбился из нужды и бедности, чтобы достичь лучшей я возвышенной участи, иначе, чем ревностным трудом всего своего состава, — управляющих работами, и исполняющих нароки. Не менее, однако, ясно и то, что величайшие усилия остались бы без результата или, просто, были бы немыслимы, если бы Творец всяческих, по Своей благости, не даровал природных богатств и естественного капитала, то есть всех вспомогательных средств и сил природы. Что такое, на самом деле, работа, если не применение и упражнение сил духа и тела к той или другой вещи или использование её как средство? Естественный закон или, вернее, Господня водя, в нём выраженная, требует, чтобы соблюдался соответствующий порядок в применении природных богатств к человеческим потребностям; а этот порядок в свою очередь заключается в условии, чтобы всякая вещь имела своего владельца. Отсюда и проистекает, что, кроме случая личной работы и на собственные средства, труд одних и капитал других должны сочетаться: одни без другого не производят ничего. Это отметил уже Лев ХIII, говоря: «не существует капитала без работы, как и работы без капитала». Потому—то и ложен взгляд, приписывающий полученные результаты не взаимодействию капитала и труда, а только одному из этих сочетающихся факторов; несправедливо, таким образом, чтобы один считал своим всё, что делается, и отрицал значение и действенность другого.

Без сомнения капитал продолжительное время приписывал самому себе слишком много. Все произведения и прибыли он забирал в свою пользу, оставляя рабочему едва столько, сколько ему было нужно для поддержания и возобновления сил. Говорилось, что по непреложному экономическому закону, вся сумма капитала принадлежит богатым, а что будто, по тому же закону, рабочие должны оставаться в вечно стесненных, почти нищенских условиях жизни. Хотя и верно то, что практика не всегда и везде соответствовала этим либеральным лжезмышлениям так называемой Манчестерской школы, нельзя, однако, отрицать и того, что промышленные предприятия стремились настоятельно и на деле именно к этим принципам. Никто теперь не станет удивляться тому, что эти ложные взгляды, эти лживые положения встретили мощное противодействие и даже не только со стороны тех, у кого, они оспаривали естественное право на достижение лучшей участи.

Вот почему на сторону обездоленных рабочих стали так называемые «интеллигенты», противоставляя вышеуказанному фантастическому закону не менее ложный нравственный принцип; все произведения и прибыли, за покрытием того, что идёт на восстановление и возобновление капитала, по праву отдаются рабочим. Более подкупающий, чем принцип некоторых социалистов, которые, в свою очередь, утверждают, что все средства должны быть «социализованы», то есть взяты в собственность государством, вышеуказанный ложный взгляд более опасен, так как легче может обмануть простодушных: сладкий яд, жадно поглощенный многими из тех, кого не успели совратить искушения открытого социализма.

Дабы эти ложные учения не преградили обеим сторонам доступа к справедливости и миру, стало необходимым следующее напоминание Нашего Предшественника: «Хотя и разделённая на частые владения, земля не перестаёт служить общей пользе». О том же самом немного выше свидетельствовали и Мы, когда объясняли, что именно ради этой пользы, которую приносят человеку упорядоченные и обеспеченные естественные блага, сама природа вызвала разделение их на частные владения. Это нужно иметь постоянно в виду, чтобы не сойти с прямого пути к истине.

Но не всякое разделение благ и богатств между людьми таково, чтобы прямо или с должным успехом привести к целям, поставленным Господом. Необходимо, поэтому, чтобы богатства, непрестанно растущие благодаря экономическому и социальному преуспеянию, распределялись между отдельными лицами и классами так, чтобы была обеспечена та общая для всех польза, которую превозносил Лев XIII; иными словами, чтобы неприкосновенным сохранить совместное благо всего человеческого общества. Именно этот закон социальной справедливости не позволяет одному классу исключать другой от участия в распределении выгод. Этот закон нарушается имущим классом, когда последний, чрезмерно насыщенный богатствами, беззаботно считает естественным тот порядок вещей, при котором всё идет в его пользу, а рабочему ничего не остается; но не менее нарушается он и пролетарским классом, когда последний, возмущаясь нарушением справедливостии готовый выступить за восстановление сознанаваемого им за собой права, начинает требовать всё исключительно для себя, как произведение своих рук, а поэтому, с угрозами, требует упразднения собственности и доходов, добытых не трудом, какого рода бы они не были и какую бы роль они ни играли в человеческом сообществе, и это по тому лишь поводу, что они приобретены не трудом. По этому поводу нужно заметить, что совсем некстати и несправедливо некоторые приводят слова Апостола: «если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» . Это мнение высказано Апостолом против того, кто отказывается от работы, хотя может я должен трудиться; оно увещевает нас прилежно пользоваться временем и силам, не становясь бременем для других, когда мы сами способны позаботиться о себе. Апостол, однако, вовсе не учит, что исключительно работа даёт право на пропитание и доходы.

Каждому, значит, следует отдавать должную часть благ; при распределении последних должно вернуться к согласию с нормами общего блага и социальной справедливости, потому что всякий видит, что именно оно является теперь причиной раздоров, благодаря большому неравенству между немногочисленными, но очень богатыми людьми и бесчисленными бедняками.

3. Поднятие пролетариев

И, действительно, Наш Предшественник указал, как необходимую цель; поднятие пролетариев. Это следует утверждать тем убедительнее и повторять тем настоятельнее, что не редко спасительные предписания Первосвященника предавались забвению, умышленно обходились молчанием, или считались несбыточными, хотя они могут я должны быть приведены в исполнение. Несмотря на то, что "пауперизм " (то есть нищенство), ужасы которого отмечал Лев XIII, и не столь жесток в наши дни, эти предписания не утратили и теперь ни своего значения, ни своей мудрости. Конечно, условия, в которых находятся рабочие, стали лучше и справедливее, особенно в наиболее, культурных странах, о которых было бы несправедливым говорить, что все их рабочие подавлены нищетой или отягощены жизненной нуждой. Но с тех пор, как промышленность и техника быстро распространялись и проникли в бесчисленные области, а земли, которые называются новыми и в области Дальнего Востока, когда-то славные своей очень древней цивилизацией, масса нуждающихся пролетариев возросла чрезмерно, я их стоны вопиют с земли ко Господу. Сюда причисляется и громадное количество земледельческих наёмных рабочих, доведенных до самых стесненных условий и притом без всякой надежды получить когда-нибудь «собственный; клочок земли», а потому приговорённых к вечному пролетарству, если соответствующие и энергичные мероприятия не придут им на помощь.

Хотя различие между пролетарским состоянием и пауперизмом и имеет действительные, основания, но самое существование громадной массы пролетарием является неоспоримым доказательством того, что богатства, сильновозросшие в наш век так называемого индустриализма (то есть развития промышленности). несправедливо распределены в отношении к разным классам людей.

Необходимо поэтому достичь всеми силами того, чтобы хоть в будущее время земные блага только в справедливых размерах скоплялись в руках богатых, достаточно щедро распределяясь между наёмными рабочими, но, конечно, не для того, чтобы последние стали нерадиво относится к работе, — человек ведь рождён для работы, как птица для летания, — но чтобы бережливостью они увеличили свое имущество и, управляя разумно последним, могли с большей лёгкостью и спокойствием выносить бремя семьи; преодолев жизненную необеспеченность, с которой пролетариям приходится вести борьбу, они не только смогут выносить невзгоды судьбы, но и будут в состоянии чувствовать, что по их смерти семья не останется необеспеченной.

Все эти мысли были не только намечены, но и с очевидной ясностью высказаны Львом XIII, и мы в этом Нашем послании их только горячо подтверждаем. Если не будут приняты незамедлительные и действительные меры к их проведению в жизнь, то пусть никто не представляет себе, что надёжная защита общественного порядка и социального мира против сеятелей смуты будет возможна.

4. Справедливая плата

Выполнение всего этого не будет достигнуто, если пролетарии будут лишены возможности стать владельцами хотя бы и скромной собственности, добытой трудолюбием и бережливостью, как Мы уже об этом говорили, ссылаясь на учение Нашею Предшественника Льва XIII. Но каким же образом тот, кто для покрытия необходимых потребностей жизни имеет в распоряжении только труд, сможет, несмотря на всю расчётливость отложить какие-либо сбережения иначе, чем из платы, которую м получает за свой труд? Коснемся поэтому вопроса о заработной плате, названного Львом XIII «чрезвычайно важным», развив и объяснив, где это нужно, его учение и указания.

Начнём с указания, что те, кто утверждает, будто наём работы по личному договору несправедлив по своей природе, а потому должен уступать место контракту синдикатному, говорят просто несуразности и злобно клевещут на Нашего Предшественника, послание коею не только принимает законность «личною найма», но подробно говорит о нём и целях его употребления согласно требованиям справедливости.

Мы думаем, однако, что при современных общественных условиях было бы разумно, чтобы, когда это возможно, контракт личного найма обеспечивался в некоторой степени синдикатным договором, как это уже достигается различными способами к немалой выгоде самих рабочих и хозяев. Этим путём рабочие получают известное соучастие, как в праве собственности предприятия, так и в его управлении, получая в известной мере и свою долю при разделе прибылей.

Для установления справедливого размера наёмной платы имеется однако несколько мерил, а не одно только, как мудро об этом выразился Лев XIII, говоря: «Определение справедливой наёмной платы обусловлено многими обстоятельствами». Этими словами он заклеймил легкомыслие тех, кто утверждает, будто столь важный вопрос так легко решается применением единого правила, к тому же довольно далёкого от истины. В высокой степени ошибается те, кто не боится защищать взгляд, будто труд оценивается и должен вознаграждаться по одинаковой стоимости с произведёнными им плодами, а потому наёмный рабочий имеет право требовать себе всю стоимость выработанных им ценностей: положение, неразумность коего уже выяснена тем, что Мы сказали о капитале и труде.

Кроме частного и индивидуального должен быть принят во внимание и общественный характер, как собственности, так и труда, особенно такого, который поступает в услужение другому лицу. Ведь если не существует стройного социального организма, если общественный и юридический порядок не обеспечивает применение труда, если различные взаимно зависящие отрасли последнего не согласуются между собой и не дополняют друг друга; если, наконец ум, капитал и труд не соединяются в такой степени, чтобы создать стройное целое, то человеческая деятельность остается бесплодной, а поэтому становится невозможной как её справедливая оценка, так и соразмерная оплата, раз упущены из виду черты её социальной и совместно индивидуальной сущности. Из этого двойного характера, свойственного человеческому труду по самой его природе, проистекают очень важные следствия, которыми должно руководиться при установления и упорядочении заработной платы.

Прежде всего, рабочий должен получать, такую плату, которая в достаточной степени обеспечивает как его личное содержание, так и содержание его семьи. Конечно, и другие члены семья, соразмерно своим силам, могут привносить свою часть на общее содержание, как это бывает в действительности, особенно среди семей земледельцев, многих ремесленников и мелких купцов, но нужно при этом избегать злоупотреблений как детским возрастом, так к слабыми силами женщины. Пусть матери семей занимаются своим трудом прежде всего дома или недалеко от семейного очага, не оставляя забот о последнем. Напротив, очень вредным злоупотреблением, с коим нужно бороться всеми силами, являются случаи, когда матери семей из-за недостаточной платы мужа вынуждаются искать вне дома какого-нибудь оплачиваемого труда, пренебрегая своими чисто домашними работами и обязанностями, и, прежде всего, воспитанием детей.

Необходимо поэтому употребить все усилия к тому, чтобы отцы семейств получали плату достаточную для покрытия обычных домашних потребностей. Если при современном состоянии общества это не всегда достижимо, то социальная справедливость требует, чтобы возможно скорее были проведены мероприятия, обеспечивающие каждому взрослому рабочему получение платы указанных размеров. В этом отношении заслуживают похвалы те, кто мудро в планомерно испытывали различные способы, при помощи которых заработная плата соразмеряется с тяжестью семейного бремени, при чём рост последнего вызывает повышение первой и, если нужно, удовлетворяются при этом и сверхобычные нужды.

При установлении размеров заработка нужно считаться и с положением как предприятия, так и его устроителя, несправедливо, поэтому, требовать чрезмерной платы, если предприятие не может вынести последней, не рискуя при этом погибнуть и вовлечь в неизбежную беду самих рабочих. Другое дело, если низкий заработок зависит от нерадения, небрежности и отсутствия забот о техническом и экономическом преуспеянии, — все эти обстоятельства не могут быть сочтены справедливой причиной для уменьшения платы. Если само предприятие не имеет достаточных доходов, чтобы платить рабочим в подобающем размере, потому ли, что оно обременено несправедливыми налогами, или из-за того, что вынуждено продавать свои произведения ниже справедливой цены, те, кто его стесняет таким образом, становятся виновными в тяжёлом злоупотреблении, так как лишают рабочих справедливой платы за труд, принуждая их довольствоваться заработком ниже нормального.

Пусть же поэтому все, и рабочие, и хозяева, в соединении физических и умственных сил, стремятся превзойти трудности и препятствия, а мудрый промысел правительства да поможет им в этом деле! Если же обстоятельства дойдут до края гибели, тогда, придётся решать, может ли предприятие продолжать своё существование или нужно искать каких-нибудь других средств, чтобы прийти рабочим на помощь. В этом случае, конечно, очень серьёзном, необходимо чтобы между хозяевами и рабочими, в осознании общей опасности, возникло и деятельно поддерживалось христианское согласие.

Наконец, заработная плата должна быть соразмерна с общим экономическим благосостоянием. Мы уже говорили о том, как важно для этого общего блага, чтобы рабочие могли сберегать часть заработка, то-есть излишек по покрытии необходимых расходов, и достигали постепенно известной степени обеспеченности. Но нельзя пройти молчанием и другого обстоятельства, не менее важного, а в наше время и, в действительности, неизбежного, именно, чтобы тем, кто способен и хочет работать давалась возможность приложения своего труда. Это во многом зависит от размеров заработной платы, благоприятно действующих там, где последняя сохраняется в справедливых границах, и, в свою очередь, могущих оказать вредное влияние в случаях, где она выходит из нормальных пределов. В действительности, кто же не ведает, что слишком низкий размер заработной платы и чрезмерная высота её бывали причиной того, что рабочие лишались заработка ? Это злоключение, особенно замечаемое во времена Нашею преосвятительства, низринуло рабочих в нужду и искушения, привело к гибели благосостояние многих городов и поставило перед опасностью мир и спокойствие всего света. Социальной справедливости противоречит, таким образом, стремление к исключительной охране собственных выгод, когда, в пренебрежении общим благом, заработная плата или слишком понижается, или чрезмерно повышается. Та же справедливость требует, чтобы, в согласии разума и доброй воли, заработная плата, насколько это достижимо, упорядочивалась таким образом, чтобы возможность приложения труда давалась мыслимо большему числу людей для заработка, покрывающего их жизненные потребности.

Этому же одинаково способствует справедливое взаимоотношение заработков, с которым тесно связана, в свою очередь, и высота цен на продукты различных отраслей экономической деятельности: например, земледелия, промышленности и пр. При подобающей осмотрительности и сохранении равновесия этих отношений, различные отрасли государственного хозяйства найдут возможность сочлениться в стройное целое и, подобно органам тела, будут взаимно совершенствоваться и содействовать одна другой. Социальная экономия только тогда будет осуществлена и достигнет своих целей, когда всей совокупности и её отдельным членам будет предоставлена возможность пользоваться благами, созданными силами и средствами природы, техникой и общественной организацией экономической жизни. Этих благ должно иметься столько, чтобы, по удовлетворении непосредственных потребностей и других благородных нужд жизни, они подняли людей на более счастливую ступень существования, которая при разумном образе действия, не только не ставит никакого препятствия добродетели, но напротив, ей широко способствует.

5. Восстановление социального порядка

Всё, что до сих пор было сказано Нами о справедливом распределении благ и соответствующей плате за труд, относится к отдельным личностям и может только косвенным образом быть применено к общественному порядку, на восстановление которого, в согласии с основами здравой философии и облагораживающими его высокими заповедями Евангельского закона, Наш Предшественник Лев XIII положил все свои бдительные заботы. Однако, чтобы счастливо утвердить увязанные им начинания и довершить их с успешным ожиданием обильных и радостных плодов для человечества, прежде всего необходимо достичь реформы общественных установлений и улучшения нравов. Говоря о реформе установлений, Мы прежде всего думаем о государстве, и это вовсе не потому, что от его работы следует ожидать всего спасения, а совсем но другой причине. Из-за погрешностей индивидуализма, о коем было уже говорено, обстоятельства изменились до такой степени, что при почти полном уничтожении и исчезновении древней богатой формы социальной жизни, когда-то представлявшейся в виде стройного сочетания различных союзов, остались теперь только отдельные люди и государство. Это принесло не малый вред последнему: утратив древнюю форму управления и взяв на себя всё бремя, когда-то распределявшееся между различными союзами, оно отягощается и подавляется почти неисчислимыми мелочными обязанностями.

Бесспорно, как это хорошо доказывает и история, что, в виду изменившихся обстоятельств, многое может быть теперь совершено только большими сообществами, где раньше хватало и малого союза. Должен, однако, оставаться непоколебимым следующий очень важный принцип социальной мудрости: как не дозволено, с целью передачи обществу, отнимать у отдельных лиц то, что последние могут выполнить собственными силами и мерами, так одинаково нельзя передавать более значительной организации то, что может быть сделано меньшими и более слабыми обществами. Нарушение этого правила послужило бы в тяжкий вред обществу и было бы вопиющим препятствием для правильного его порядка, потому что естественною целью всякого вмешательства в общественные дела является подкрепляющая помощь членам социального организма, а не их разрушение в поглощение.

Необходимо поэтому желать, чтобы высшая государственная власть передавала исполнение и заботы о делах небольшого значения малым и второстепенным сообществам, избегая, таким образом, расточения своих сил; зато она сможет тем свободнее, сильнее и действеннее выполнить то, что принадлежит её исключительному праву: управление, наблюдение, побуждение, обуздание, смотря по случаю и надобности. Пусть же уверятся государственные мужи в том, что более совершенное сохранение иерархического порядка между сообществами, согласно началу восполняющей социальной деятельности союзов, только укрепит авторитет и социальную мощь самого государства, поставив его, к тому же, в более счастливые и благоприятные условия.

Следующую непосредственную цель должны поставить себе государства и лучшие граждане, и к ней они должны направить свои усилия: положить конец распре общественных классов и благоприятствовать согласованному сотрудничеству различных гражданских профессий. Социальной политике придется, таким образом, приложить все старания, чтобы восстановить цехи. Человеческое общество в настоящее время находится в бурном состоянии, а потому нестойком и неуверенном, и именно от того, что опирается на классы с различными стремлениями, и по этой причине противоположными и склонными к неприязни и борьбе. Действительно, как превосходно объясняет в своем послании наш Предшественник, хотя труд и не является простым товаром, а напротив, в нём заложено основание человеческого достоинства рабочего, почему он не может подлежать, купле и продаже, подобно любому предмету, однако, по современному положению вещей предложение и спрос на рынке труда разделяют людей на два враждебные лагеря; разъединение отсюда происходящее, обращает рынок как бы в поле битвы, на котором обе стороны предаются ожесточенному сражению. Всякий видит, насколько необходимо найти целительное средство против этого серьезного зла, влекущего всё человечество к гибели. Полного излечения, однако, можно будет достичь только в том случае, когда, по прекращении борьбы, члены общественного тела придут к порядку и составят различные корпорации или цехи, к которым граждане будут присоединяться не по месту, занимаемому на рынке труда, а согласно различным социальным задачам, ими исполняемым. По естественному порядку вещей, подобно тому, как люди, живущие в близком соседстве, сливаются в общины, так и принадлежность к одному призванию в человеческой деятельности влечет за собой сплочение в цехи, которые, пользуясь собственными правами, считаются, по мнению многих, если и не существенными для гражданского общества, то, по крайней мере, вполне естественными для него.

И так как порядок, по превосходному толкованию св. Фомы, выражается в стройности единого целого, созданного правильным распределением взаимно отвечающих частей, то и истинный общественный порядок требует, чтобы отдельные члены общества были спаяны при помощи какой-либо крепкой связи в одно стройное целое. Эта сплачивающая связь лежит как в процессе произведения благ и оказания услуг, чем выражается взаимное содействие работодателей и работопроизводителей одной и той же профессии, так и в самом общем благе, к достижению коего все без различия классы, каждый в своей области, но в дружеском единении, жертвуют свои силы. Такое согласие становится тем более сильным и действенным, чем добросовестнее и тщательнее отдельные лица и профессиональные корпорации выполняют присущие нм обязанности.

Легко отсюда заключить, что в таких корпорациях непременно занимают первое место интересы, общие всей профессии, а между ними самым главным является бдительное стремление к тому, чтобы общая, коллективная работа была всюду направлена к благу государства. Что же касается вопросов, затрагивающих частные выгоды и невыгоды работодателей и работопроизводителей и требующих особой осторожности, то их обсуждение, а если нужно, и решение могут совершаться каждой стороной в отдельности. Едва ли нужно здесь указать, что учение Льва XIII о политической форме правления может быть применено, при сохранении, конечно, соответствующего соотношения, и к профессиональным союзам: она предоставляется свободному выбору, лишь бы были обеспечены справедливость и общее благо.

Поэтому, подобно тому, как жители какого-либо государства имеют обыкновение сплачиваться в союзы с самыми разнообразными целями, причем за каждым остаётся широкая свобода, вписываться в союз, или не вписываться, так и труженики одной и той же отрасли могут основывать между собой свободные общества для целей, так или иначе относящихся к общему их занятию. О таких свободных сообществах Наш светлой памяти Предшественник говорил столь ясно и подробно, что Нам кажется достаточным настаивать только на одном, именно, чтобы людям предоставлялась не только полная свобода составлять подобные союзы, относящиеся к учреждениям частного права, но, кроме того, чтобы они могли по своей воле вводить в них «те внутренние порядки и правила, которые им кажутся более пригодными для достижения поставленных целей». Такая же свобода должна быть присуща и устроению союзов, выходящих за пределы отдельных профессий. Процветающие уже и теперь и приносящие столь спасительные плоды, свободные сообщества должны указать путь к образованию более совершенных союзов, о коих Мы уже упоминали, и способствовать всеми силами их возникновению, согласно руководящим началам христианского обществоведения.

Об одном еще обстоятельстве, тесно снизанном с предыдущими, следует позаботиться. Как общественное единение не достигается взаимной распрей «классов», одинаково и правильный экономический порядок не может быть отдан на произвол свободного соперничества сил. Именно из этого ложного принципа, как из загрязненного источника, и произошли все ошибки индивидуалистического направления экономической науки: забывая или просто не признавая общественную и нравственную природу хозяйства, это направление считало, что государственные власти имеют только одно обязательство по отношению к хозяйству, а именно, беспрепятственно предоставить последнее собственным силам: хозяйство на рынке, то есть в свободной борьбе предложения и спроса, имеет будто бы в себе упорядочивающее начало, которым можно ему руководиться гораздо совершеннее, чем вмешательством какого-либо человеческого разума. Но свободное соперничество, взятое в определенные границы, хотя и является справедливым и даже полезным, все-таки не может стать экономическим рулем, что доказано, и даже очень ясно, опытом, когда на практике были приложены лжеизмышления индивидуалистического духа. Неизбежно поэтому и необходимо, чтобы социальная экономия снова оказалась во власти истинного и действенного руководящего начала. Таким началом, однако, не может являться экономическая диктатура, в наши дни занявшая место свободного соперничества; будучи силой слепой и властолюбиво насильственной, она, чтобы стать полезной для человечества, должна быть в подобающей мере обуздана и взята под присмотр разума, потому что сама по себе не сможет быть ни умеренной, ни склонной к уступчивости. Нужно искать высших и более благородных руководящих начал для мощного и полного господства над этой гегемонией; такими началами являются общественная справедливость и любовь. Поэтому -то и необходимо, чтобы государственные и общественные установления прониклись духом социальной справедливости; ещё более нужно, чтобы эта справедливость была по истине действенной, то есть устраивала бы весь юридический и социальный порядок, в согласии с которым должна идти вся экономическая жизнь. Взаимная любовь, в свою очередь, пусть станет душою этого порядка; к ней, к её заботам и обоснованным пожеланиям должна прислушиваться государственная власть; последняя сможет сделать это тем легче, если освободится от тех тягот, которые ей не по плечу, как Мы уже об этом говорили выше.

Следует также, чтобы различные нации, соединяя опыт и силы, — на экономической почве они ведь находятся во взаимной зависимости и вынуждаются к взаимной помощи, — старались мудрыми договорами и постановлениями способствовать успешному международному экономическому сотрудничеству.

Когда этими путями будут восстановлены органы социального тела, когда руководящее начало общественно-экономической жизни снова получит должное осуществление, тогда к этому телу можно будет некоторым образом применить слова Апостола, говорящего о таинственном Теле Иисуса Христа: «Из которого все тело, составляемое и совокупляемое посредством всяких взаимно скрепляющих связей, при действии в свою меру каждого члена, получает приращение для созидания самого себя в любви» (Еф. 4. 16).

Недавно введена в жизнь своеобразная синдикатная и кооперативная организация, о которой, согласно предмету Нашего послания, Мы считаем нужным сделать несколько указаний, сопровождая их соответствующими объяснениями.

Само государство придает синдикату характер признаваемой законом юридической личности и одновременно укрепляет за ним такую монополию, что только один он, представляя интересы рабочих и хозяев, имеет право заключать рабочие коллективные договоры и контракты по найму труда. Принадлежность к синдикату не обязательна, и только в этом отношении его организация может быть названа свободной, потому что синдикатный взнос и другие специальные обложения обязательны для всех лиц, принадлежащих к данной категории, будь это рабочие, или хозяева; для всех обязательны и трудовые контракты, заключенные синдикатом, как признанной юридической личностью. В интересах истины нужно добавить, что впрочем существует официальное заявление, говорящее, что юридически признанный синдикат не становится препятствием к фактическому существованию профессиональных союзов одинаковой с ним отрасли, хотя правом и не признанных.

Профессиональные корпорации составляются из представителей синдикатов (рабочих и работодателей) одной и той же отрасли труда и, подобно настоящим и собственным органам и учреждениям государства, управляют и соупорядочивают синдикаты в вопросах общих интересов. Забастовки воспрещены; при невозможности соглашения спорящих сторон, несогласие улаживается властями.

Не нужно много думать, чтобы признать выгоды этого установления, которого Мы коснулись только в общих чертах: мирное сотрудничество классов, устранение социалистических организаций, обережение их стремлений, улаживающее воздействие власти. Однако, чтобы не показаться мало заботливыми в столь важном вопросе и не выйти из согласия с вышеуказанными общими руководящими началами, принимая во внимание и то, что сейчас будет добавлено, Мы должны сознаться, что есть люди, которые боятся, чтобы государственная власть, коей следовало бы довольствоваться оказанием необходимого и достаточного содействия, не стала на место свободной самодеятельности, а новый синдикатный и корпоративный порядок не начал заражаться духом бюрократизма и политики и таким образом, несмотря на отмеченные общие выгоды, не очутился на службе скорее частных политических интересов, вместо того чтобы способствовать возрождению и преуспеянию улучшенного общественного порядка.

Для достижения последней столь высоко благородной цели, связанной с устойчивым и истинным общим благосостоянием, но Нашему убеждению, необходимо прежде всего благословение Божие и затем сотрудничество всех людей доброй воли. Мы черпаем из сказанного твёрдое убеждение, что эта цель будет достигнута тем вернее, чем больше найдется людей готовых стремиться к ней, принеся на ряду со своими стараниями и свой технический профессиональный и общественный опыт; ещё более помогут католические принципы в их практическом применении, принесенные не непосредственно «Католическим Делом» (оно активно не занимается синдикатными и политическими вопросами), а теми Нашими сынами, которых «Католическое Дело» так превосходно воспитывает в этих принципах, готовя их к апостольской деятельности, под наставительным руководством Церкви, которая и на указанном поприще, как и повсюду, где возникает речь и суждение о нравственных вопросах, никогда не может забыть или обойти небрежением свой долг бдительности и учительства, возложенный на Нее Господом Богом.

То. что было сказано Нами о восстановлении я усовершенствовании общественного порядка, никоим образом не может быть достигнуто помимо исправления нравов, и исторические данные являются к этому ясным подтверждением. Существовал ведь когда-то социальный распорядок, хотя и не во всём совершенный и безупречный, но, однако, достаточно соответствовавший здравому смыслу, согласно условиям и потребностям времени. Теперь этот распорядок давно уже исчез, но вовсе не потому, что не мог своевременным изменением и соответствующим приспособлением идти вровень с переменою условий и потребностей, а из-за того скорее, что люди, застывшие в своем холодном эгоизме, отказались расширить рамки этого распорядка, не считаясь, Как это следовало, с возросшим количеством народонаселения, или из-за того, что завлеченные ложной свободой и другими заблуждениями. не терпя над собою никакого авторитета, они стали искать случая, чтобы сбросить с себя всякое принуждение.

После суждения о современном экономическом порядке и его ожесточенном обвинителе, именно, социализме, и справедливого и открытого приговора над тем и другим, Нам остается только глубже исследовать корни стольких бедствий и указать на главное и самое необходимое средство против них, то есть, на исправление нравов.

Ср.:

• ru: Quadragesimo Anno ^✡