"Огонь, мерцающий в сосуде..." (книга Куняева)
«Огонь, мерцающий в сосуде…» — сборник критических и публицистических статей С.Ю. Куняева, выпущенный в 1986 году.
Книга озаглавлена чуть изменённой финальной строкой стихотворения Н. А. Заболоцкого «Некрасивая девочка», которое заканчивается так:
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?
Центральный фокус книги — истинная, не всегда бросающаяся в глаза, красота.
Обзор содержания[править | править код]
Первая часть книги посвящена творчеству признанных поэтов — А.Блока, Сергея Есенина, Н. А. Клюева и Н. А. Заболоцкого. Останавливаясь на разных аспектах их литературной деятельности, Куняев обращает внимание на взаимоотношения человека и времени, творческую и идейную эволюцию этих гениальных поэтов. Особого внимания заслуживают статьи о Заболоцком и Клюеве с анализом восприятия их творчества современниками, взаимоотношений с властью, описанием творческого роста.
Второй раздел содержит большой очерк о Николае Рубцове, с которым С.Ю. Куняев был дружен. Опубликованы фрагменты переписки поэтов. Здесь же большая статья «Возрождая из пепла», посвящённая теме деревни и крестьянского труда в русской советской поэзии. Рассказывается о поэтах из глубинки, не получивших шумной известности — это Валентин Алексеевич Устинов (1938—2015), Виктор Вениаминович Коротаев (1939—1997), Алексей Тимофеевич Прасолов (1930—1972), Михаил Евсеевич Вишняков (1945—2008), Владимир Глебович Урусов (1947). Приводя стихотворения этих авторов, Куняев доказывает, что тема Родины — земли — деревни у каждого звучит по-своему и в чём-то по-новому.
В третий раздел включены субъективные материалы — это заметки о литературе и очерк о друге Куняева, поэте и геологе Эрнсте Портнягине, погибшем в 1977 году.
«Пища? Лекарство? Отрава?» — статья, ставшая итогом раздумий автора над проблемами соотношения народного и массового в искусстве, в том числе на материале творчества В.Высоцкого. Затеяв в начале 1980-х дискуссию о восприятии деятельности Высоцкого, Куняев не мог не вызвать обвинений в зависти и злобности, но суть его размышлений сводилась к феномену массовой культуры — опасности, которую он разглядел одним из первых (официально считалось, что массовая культура — это только на Западе). Культ ряда исполнителей и авторов — теперь это ясно — должен был стать тревожным знаком скорого конца страны.
Написав статью, задевавшую Высоцкого, Куняев получил массу возмущённых писем, многие из них приведены в статье. Читатели СССР заявляли, что Высоцкий выше и Пушкина, и Шекспира, что такие бывают раз в тысячелетие и т.д.
Массовая культура становится таковой, поскольку тривиальна, общедоступна. Ещё она дитя рекламы, пропаганды — это Куняев показывает, но не формулирует, хотя предупреждает, что эстрада может стать фабрикой штамповок-однодневок — как это и произошло в ельцинской России.
Эта статья составила четвёртый раздел сборника, но для многих явилась главным.
Дискуссия вокруг книги[править | править код]
Вокруг книги сразу развернулись споры, но оппонентов Куняева не заинтересовала ни участь Клюева, которого нельзя было прочитать даже в хрестоматиях, ни судьба провинциальных поэтов. В авторе увидели Сальери и вокруг этого шли "споры2.
Книга была удостоена Государственной премии РСФСР 1987 года. Этой премии удостаивались многие, но по поводу Куняева возразил сам Е.Евтушенко (Гангнус), разместив в «Литературной газете» статью «Премированное недоброжелательство», в которой опять обратился к Высцкому и попытался заодно представить себя другом покойного певца. В следующем номере газеты 20 января 1988 года был опубликован ответ В. В. Кожинова советскому поэту (http://www.odin-fakt.ru/vysockii/vstrechnoe_chuvstvo_vozmush/). Вот выдержки из этой отповеди:
«Евтушенко высказывает крайнее возмущение прежде всего страницами книги, посвященными Владимиру Высоцкому. И, естественно, возникает встречное „чувство возмущенного недоумения“, ибо автор письма в „ЛГ“, в сущности, не охарактеризовал ту книгу, которую объявляет не заслуживающей премии. Ведь разговор о Высоцком занимает в книге всего лишь 20 из 300 её страниц. И, стало быть, Евтушенко не нашел оснований для придирок к „остальным“ 280 страницам, ибо для того, чтобы расширить рамки своего „обвинительного акта“ за пределы „проблемы Высоцкого“, он вынужден был отложить книгу и привлечь к „дознанию“ журнальную статью Куняева „Ради жизни на Земле“.
Должен сразу же сказать, что я далеко не во всем разделяю позицию Куняева в отношении Высоцкого. Во-первых, некоторые его песни — такие, как „Штрафные батальоны“ или „Кони привередливые“ — я достаточно высоко ценю. С другой стороны, Куняев, на мой взгляд, слишком тесно связал самого Высоцкого и его фанатичных поклонников…
Но я не вижу ровно ничего заслуживающего „возмущения“ в том, что Куняев выразил свое неприятие общей направленности многих песен Высоцкого, сказав, например, что „песни эти не боролись с распадом, а, наоборот, эстетически обрамляли его“ (эти слова Евтушенко квалифицирует как „прямое оскорбление“).»
В. В. Кожинов, знавший Евтушенко несколько десятилетий, решил открыть читателям глаза на тогдашнего их кумира: «Фанатичные приверженцы Высоцкого, прочитав письмо Евтушенко в „ЛГ“, без сомнения, с радостью увидят в нём своего единомышленника — и грубо ошибутся. За несколько месяцев до этого письма он уже писал о Высоцком на страницах альманаха „Современная драматургия“. Отметив, что Высоцкий — „талантливый человек“, Евтушенко тут же утверждает, что его „настоящее лицо“ приходится разглядывать „сквозь накипь кликушества, причитаний, порой лицемерно-надрывных, а иногда искренне-глуповатых“. И ещё: „Владимир Высоцкий, по моему мнению, не был ни большим поэтом, ни гениальным певцом, ни тем более композитором“, — но ведь и пафос Куняева направлен именно против провозглашения Высоцкого „великим“ и „гениальным“…
Надо прямо сказать, что, обратившись к теме „зависти“, Евтушенко вступил на крайне опасный для себя путь. Вот что рассказала в своих воспоминаниях вдова Высоцкого, избравшая форму прямого обращения к покойному мужу: „Официальные поэты Евтушенко, Вознесенский благосклонно улыбались, когда ты приносил свои стихи. Никто никогда не сдержал слова… обещая содействовать их публикации…“
… публикация письма Евтушенко сыграет положительную роль, ибо многие поймут теперь, сколь обманчивы могут быть крики о демократии, которые мы слышим сегодня из уст не только Евтушенко, но и целого ряда других литераторов.»
После этого ответа редакция сочла за лучшее дискуссию прекратить.
Станислав Куняев принял участие во многих дискуссиях с читателями в разных городах страны. Но в основном массу волновала статья о массовой культуре, и лишь немногие активные читатели обсуждали первые три раздела книги.
В 1989 книга вышла вторым изданием, а в 1990 вышел следующий сборник публицистики Куняева «Времена и легенды».
ААП