Первый советский брак

Первым советским гражданским браком, сознательно и публично заключённым вне церкви, считается гражданский брак между бывшей дворянкой, политиком, активисткой женского движения Александрой Коллонтай и красноармейцем Павлом Дыбенко из крестьянской семьи. В дальнейшем советским правительством была сформирована система ЗАГСов, но этот брак считается прототипом всех гражданских браков, регистрируемых в России государством. Брак продолжался с середины марта 1918 года по 1923 год.

Судьба двух легендарных супругов неотделима от судьбы их государства, их личная жизнь неотделима от общественной.

Легенда о первом советском браке

(Данный раздел описывает события начала века, важные для истории России и российского права. Это описание событий основывается на открытых публикациях третьих лиц, большей частью относящихся к постсоветскому времени, впрочем рисующих достаточно полную и непротиворечивую картину важного события начала XX века. По мере появления первых научных исследований, подтверждающих или опровергающих журналистскую версию, предлагается обновить статью и переименовать подраздел в «Историю первого советского брака».)

Ранние идеи Коллонтай и её знакомство с Дыбенко

Легенда утверждает, что Александра Коллонтай ещё до Революции придерживалась идей свободной любви (подобнее см. Теорию стакана воды), публиковала статьи и рассказы на эту тему, пользовалась популярностью среди мужской части революционной России. Биографы отмечают: «Была она уверена и в том, что о рожденных в «свободной любви» детях должно заботиться государство победившего пролетариата в нужном для него русле.»

После совершения Революции и прихода большевиков к власти, церковный брак (включая первый, дореволюционный брак Коллонтай) потерял юридическую силу в атеистической стране и сохранил значение лишь в глазах некоторой части православных. Полгода (с октября 1917 по март 1918 года) в стране не было никакого способа заключить брак, признаваемый всеми. Часть революционеров сочувствовала идеям Коллонтай, возникали призывы вслед за религией отменить “устаревший”, буржуазный и порочный институт брака и семьи. В умах царила неразбериха.

Одним из многочисленных мужчин Александры и был молодой матрос Павел Дыбенко, разделяющий свободные взгляды неувядающей Коллонтай. Их знакомство началось в апреле 1917 года, когда когда член ЦК Александра Коллонтай в качестве агитатора-большевика поднялась на борт его корабля, что стоял в Хельсинки и ввела Павла Дыбенко в большую политику и свою жизнь.

Наркому Дыбенко приписывается командование знаменитым разгоном Учредительного собрания 6 (19) января 1918 года. Коллонтай пишет в своём дневнике о Дыбенко: «Это человек, у которого преобладает не интеллект, а душа, сердце, воля, энергия. В нем, в его страстно нежной ласке нет ни одного ранящего, оскорбляющего женщину штриха. Я верю в Павлушу и его Звезду. Он — орел... Люблю в нем сочетание крепкой воли и беспощадности, заставляющее видеть в нём жестокого, страшного Дыбенко...».

В 1918 году, в трудное время формирования Красной Армии, нарком Павел Дыбенко не смог отстоять Нарву от февральского наступления кайзеровской Германии. Ленин в своей передовице в «Правде» 25 февраля 1918 года по поводу сдачи Нарвы отмечал: «Эта неделя является для партии и всего советского народа горьким, обидным, тяжелым, но необходимым, полезным, благодетельным уроком».

3 марта 1918 года юная РСФСР на невыгодных для неё условиях подписывает с Германией Брестский мир, для формальной ратификации которого созывается IV Всероссийский съезд Советов. Коллонтай и Дыбенко открыто выступают против его заключения и за продолжение войны с помощью партизанской тактики, за что и подвергаются опале.

12 марта столица переносится в Москву вместе со всем государственным аппаратом.

16 марта 1918 года стало роковым днём для будущих супругов. В этот день, на IV съезде Советов Коллонтай лишилась поста наркома и была выведена из ЦК партии. Поведение Дыбенко под Нарвой было осуждено съездом, сам Дыбенко был исключён из Партии и заявил о сдаче поста наркома. Лев Троцкий требовал проведение показательного процесса над Дыбенко, казни за дезертирство и преступное легкомыслие, граничившие с предательством.

После заседания съезда Дыбенко призвал своих матросов к выступлению против решения съезда. 17 марта глава ЧК Ф. Э. Дзержинский приказывает арестовать Дыбенко, чтобы недопустить бунта в Москве. Следствие поручалось Николаю Крыленко — будущему сталинскому прокурору, пославшему на смерть тысячи старых большевиков. Дыбенко заключили в подвалы Кремля, где угрожали расстрелом и несколько дней не давали пищи.

Заключение первого советского брака и спасение Дыбенко от расстрела

Когда лишённая власти Коллонтай обратилась с ходатайством к Ленину, тот спросил: «А вы кто такая будете подследственному?» Чтобы спасти жизнь своего 29-летнего возлюбленного, 46-летняя Александра Коллонтай отреклась от своих ранних взглядов на свободную любовь и признала Павла Дыбенко своим мужем.

Первый гражданский брак, официально заключённый в России, был основан на простой публикации заявления Александры Коллонтай в газете «Правда» о том, что она сочеталась первым гражданским советским браком. 25 марта 1918 года, после опубликовании информации о браке, Павел Дыбенко был выпущен из тюрьмы на поруки своей жены. Сама Коллонтай о своём браке: «Мы оформили свой гражданский брак, ибо если революция потерпит поражение, мы вместе взойдем на эшафот!»

Матросы встретили его освобождение как свою победу, отметив ее грандиозным кутежом. Вместо того, чтобы покорно дожидаться суда, молодожёны ударились в бегство. Когда Крыленко все же удалось связаться по телеграфу с Дыбенко, беглец пригрозил: «... еще не известно, кто и кого будет арестовывать». Организовав в Самаре «Самарскую республику», признавшую невиновность Дыбенко, супруги пару месяцев открыто выступали против мира с немцами, обвиняя Ленина в коррупции и предательстве.

18 мая восстание в Самаре было подавлено. За неделю до восстания Дыбенко прибыл в Москву и явился в Кремль, пообещав большевикам хранить молчание относительно «немецких денег» и прочих тайн Кремля, дал слово не заниматься политикой и никогда более не стремиться в народные трибуны.

На состоявшемся в Гатчине суде Павел Дыбенко был оправдан, но в Партии был восстановлен лишь в 1922 году. Авторство речи Дыбенко на суде приписывается литератору Александре Коллонтай: «Я не боюсь приговора надо мной, я боюсь приговора над Октябрьской революцией, над теми завоеваниями, которые добыты дорогой ценой пролетарской крови. Помните, робеспьеровский террор не спас революцию во Франции и не защитил самого Робеспьера, нельзя допустить сведения личных счетов и устранения должностного лица, не согласного с политикой большинства в правительстве... Нарком должен быть избавлен от сведения счетов с ним путем доносов и наветов... Во время революции нет установленных норм. Все мы что-то нарушали... Матросы шли умирать, когда в Смольном царила паника и растерянность...»

Ленин тогда шутил, что расстрел для Дыбенко и Коллонтай будет недостаточным наказанием и предлагал «приговорить их к верности друг другу в течение пяти лет» (по другому источнику — в течение года). На деле дела Революции постоянно разбрасывали супругов в разные концы страны.

В ноябре 1918 года на 1-м Всероссийском съезде работниц и крестьянок Коллонтай выступила с докладом «Семья и коммунистическое государство». Вслед за первым гражданским браком последовали и другие. В июне 1934 года был принят знаменитый советский закон о запрете мужеложства, законодательно зафиксировав советскую половую мораль.

Вот так идеи свободной любви, получившие распространение в революционное время, стало некому защищать и они лишились государственной поддержки. Зато Россия получила институт гражданского брака, который до сих пор позволяет заключать браки даже между приверженцами разных религий или атеистами.

Попытка самоубийства Дыбенко. Развод.

В марте 1921 года Александра Коллонтай входит в руководство «рабочей оппозиции» (en:Workers' Opposition). В феврале 1922 года Коллонтай передала в Исполком Коминтерна заявление двадцати двух бывших членов «рабочей оппозиции» с требованием прекратить репрессии против инакомыслящих в партии. Программа рабочей оппозиции была осуждена и разгромлена Лениным, а сама Коллонтай вместе в марте 1922 года подверглась жёсткой критике на XI съезде РКП (б) — последнем съезде, на котором выступал Ленин. Коллонтай предупредили: если она продолжит антипартийную деятельность, будет исключена из партии. Феликс Дзержинский предлагал расстрелять или пересажать всех участников оппозиции. От греха подальше Коллонтай уезжает к мужу в Одессу, где не страдавший от одиночества Дыбенко пытается поддерживать постоянные отношения сразу с двумя женщинами.

Коллонтай находит чужую любовную записку, адресованную мужу. Из дневника Коллонтай: «Как же так?! Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от ревности, от унижений. И вот пришло время, когда меня охватывают со всех сторон те же самые чувства, против которых я восставала всегда. А сейчас сама не способна, не в состоянии справиться с ними» (другой вариант: «Вправе ли я требовать от него верности? Всю жизнь я утверждала свободную любовь, свободную от условностей, от ревности, от унижений. Ведь против этого я всегда восставала. А сейчас сама не способна, не в состоянии справиться с этим»).

Между супругами начали возникать конфликты на почве алкоголизма Дыбенко и ревности. Александра настаивает на немедленном разводе. Павел Дыбенко совершает попытку самоубийства. Это происходит на роскошной даче командующего, в предместье Одессы «Большой фонтан». Целую ночь Дыбенко гулял, а под утро заявился под хмельком, оправдываясь, что задержался у друзей по дивизии. Коллонтай бросила ему в лицо (читаем ее дневник):

«Не лги. Мне все равно, где ты был. Между нами все кончено. В среду я еду в Москву. Совсем. Ты можешь делать что хочешь - мне все равно.

Павел быстро, по-военному, повернулся и поспешил к дому. У меня мелькнуло опасение: зачем он так спешит? Но я медлила. Зачем, зачем я тогда не бросилась за ним? Поднимаясь по лестнице террасы, я услышала выстрел... Павел лежал на каменном полу, по френчу текла струйка крови. Павел был еще жив. Орден Красного Знамени отклонил пулю, и она прошла мимо сердца... Только позднее я узнала, что в тот вечер „красивая девушка“ поставила ему ультиматум: либо я, либо она.»

Коллонтай выходила самоубийцу, отчиталась перед парткомом за «непартийный» поступок Павла, взяв всю вину на себя... А когда Павел поправился, уехала в Москву. В 1923 году 34-летний Дыбенко женится на юной Валентине Стафилевской, сопернице 51-летней Александры Коллонтай.

Отношения супругов после развода и их дальнейшая судьба.

Написав личное письмо Сталину, в 1923 году Коллонтай становится советником посольства СССР в Норвегии. Комдив Дыбенко шлет ей письмо за письмом с рефреном «Люблю! Хочу в Норвегию!». Недельный отпуск Дыбенко в Норвегии стал последней искоркой их некогда бурного романа. Из письма Коллонтай подруге: «...Видишь ли, мой муж стал засыпать меня телеграммами и письмами, полными жалоб на свое душевное одиночество, упреков в том, что я несправедливо порвала с ним... Письма были такие нежные и трогательные, что я проливала над ними слезу и уже начала сомневаться в правильности моего решения разойтись с Павлом... И я узнаю, что Павел вовсе не одинок, что, когда его корпус перевели из Одесского круга в Могилев, он захватил с собой „красивую девушку“ и она живет у него. Ночью со мной случился сердечный приступ и нервный припадок…»

Остаток своей жизни темпераментная, но уже пожилая женщина провела за границей, представляя СССР в разных странах. Стала главой советской дипломатической миссии в Норвегии, потом первой в мире женщиной-послом в Швеции. Представляла СССР в Мексике и Лиге Наций. Именно на этот этап жизни Коллонтай, первой женщины-посла, был нацелен акцент позднесоветской пропаганды.

В марте 1942 года Коллонтай исполнилось 70. Приехавший в Стокгольм дипломат Владимир Ерофеев вспоминал: «Ее разбил паралич... Меня она принимала, сидя в кресле-коляске… Но старалась держаться бодро».

В марте 1945 года Молотов сообщил телеграммой в Швецию, что посла заберёт специальный (военный) самолет. 18 марта во Внуково Коллонтай встретил внук Владимир. Левая рука и нога были парализованы, но Александра Михайловна продолжала работать и выполняла функции советника в МИДе. «Мой отдых вечером - книги по истории, монография или исследование античного мира. Факты, факты, я по ним делаю свои выводы о прошлом и будущем человечестве... В мире очень тревожно...»

Александра Коллонтай умерла 9 марта 1952 года в Москве. Не дожив до своего 80-летия пяти дней, она скончалась в своей постели от инфаркта.

Покинутый муж в 1937 году стал депутатом Верховного Совета СССР 1-го созыва, но не избежал насильственной смерти. Анархиста Дыбенко задели сталинские репрессии. 25 января 1938 года Сталин и Молотов подписали специальное постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР по факту «предательства Дыбенко». Павел Дыбенко был арестован 26 февраля 1938 года, под пытками признался в шпионаже и заговорах против советской власти. Приговорён к смертной казни и расстрелян 29 июля 1938 года, в возрасте 49 лет. Реабилитирован уже при Хрущёве, в мае 1956 года — сразу после XX съезда КПСС.

Критика легенды о первом советском браке.

Нелишне напомнить, что активное формирование из Александры Коллонтай секс-символа русской Революции началось лишь после Перестройки. Описанная легенда о первом браке популярна, но что из неё является правдой, а что журналистской фальсификацией — покажет лишь время.

Известно, что усилиями Коллонтай после Революции были приняты два важнейших декрета. Эти законы были куда прогрессивнее, чем в большинстве европейских стран.

1. Декрет «О гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния» от 18 (31) декабря 1917 года. Устанавливает гражданский брак, который заменяет церковный брак, устанавливает равенство супругов перед законом и уравнивает в правах внебрачных детей с законнорожденными.
2. Декрет «О расторжении брака» от 19 декабря (1 января) 1917 года (варианты: 16 (29) декабря 1917 года, 28 декабря 1917 года) упрощал процедуру развода, теперь его без труда мог получить любой из супругов.

В свете этой информации публичный брак и развод с Дыбенко выглядят не как вынужденная сдача позиций «жрицей свободной любви», а как планомерное проведение в жизнь идеи гражданского брака, защищённого государством. Здесь свет на истину может пролить исследование подлинных материалов о ранних взглядах Александры Коллонтай — и развитие этих взглядов вплоть до 1918 года.

Также были опубликованы сведения о том, что уже в январе 1918 года было зарегистрировано 8 гражданских браков. Таким образом брак, описываемый в легенде, не был первым ни де юре, ни де факто. Брак действительно мог быть образцово-показательным, чтобы увеличить популярность этой формы отношений. Но с равной степенью мог быть представлен, как таковой пост-перестроечными журналистами.

См. также

• Гражданский брак
• Фактический брак
• Церковный брак