Национал-анархизм

Трой Саутгейт

Национал-анархизм, который защищает децентрализованную систему этно-племенных сообществ, был «изобретён» в начале 1990-х Троем Саутгейтом, бывшим неонацистом из Великобритании. Спустя годы национал-анархистские группы сформировали множество организаций по всей Европе, Америке, Австралии и Новой Зеландии. Первой американской национал-анархистской организацией стала в 2007 году BANA. Сам Саусгейт рулил движением National Anarchist Movement.

По существу, национал-анархизм базируется на идеологии белых националистов. Он восходит корнями к доктрине европейских «новых правых» о необходимости этнического и расового сепаратизма ради защиты «биокультурного разнообразия». Национал-анархистский манифест Саусгейта объявляет расы биологическим фактом, что даёт части человечества превосходство в силу «естественных» причин.

Национал-анархисты разделяют классические антисемитские теории заговора и, как многие неонацисты, прославляют язычество и близость к природе. Однако они отвергают классический фашизм из-за его фиксации на сильном государстве, централизованной диктатуре и сотрудничестве с бизнесом. Вместо этого национал-анархисты призывают, например в США, к раздроблению Штатов на самоуправляемые племенные сообщества таким образом, чтобы разные культуры, верования и образы жизни могли автономно соседствовать друг с другом.

Русские корни

Русская анархическая теория имела своим источником культурные традиции русского народа. На первом месте, безусловно, стоит Михаил Александрович Бакунин, который увлекался вопросом национального освобождения славян. Он не просто призывал к обязательному решению социального вопроса, но и к созданию свободной всеславянской федерации. Анархизм Кропоткина развивался на основе народного антиэтатизма, его корни уходят в русское социокультурное пространство. Последний труд Кропоткина «Этика» обосновывал анархический идеал через развитие народных культурных традиций. А «хождение в народ», в котором участвовали и анархисты, имело одной из своих целей изучение народных традиций свободомыслия для создания наиболее органичного социального освободительного движения с опорой на широкие народные массы. В том же духе высказывался и Алексей Боровой: «Человек, если он не анекдотическое исключение, не может не иметь любви к своей стране, своему языку, своей народной культуре». Он считал, что анархизм не должен отрицать своеобразие народов, различия сложившихся национальностей и желать их уничтожения. Для него милитаризм и борьба с другими культурами не соответствует патриотизму, а отрицает его. Как истинное свободолюбие есть свобода не только для себя, но и для других, «так истинная любовь к отечеству предполагает несомненное любовное отношение к отечеству других и понимание в других „их“ любви к своему отечеству» — считал Боровой. Откуда он выводил особое анархическое понимание патриотизма, близкое к национализму. У Толстого государственный патриотизм — это способ разжигания вражды и подавления народностей. Аналогичный взгляд находим и у Макса Неттлау: «Все мои симпатии принадлежат национальной культуре, охраняющей творческую работу далёкого прошлого в этой области». По его мнению, «кошмар механизированной жизни городов может рассеять только национальная культура, владеющая средствами возрождения человека». Национализм может рассматриваться как переходный этап к анархии, так как он способствует всестороннему саморазвитию нации на основе ведомого только ей исторического опыта, культурного кода и традиций, что в наивысшей степени эффективно. Никому не понадобится «передавать власть народу», потому что он получит её сам, когда будет готов и поймёт, что государство более не нужно обществу для сохранения жизнеспособности. Теперь оно само справится.