Текст:Claire de Lune:Обстоятельства убийства Царской Семьи: место убийства

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску
Claire de Lune:Чёрная месса революции

Данная статья является продолжением темы: Чёрная месса революции

Начало: Некоторые замечания к дальнейшим материалам

Обстоятельства убийства Царской Семьи[править | править код]

Попытаемся разобраться в обстоятельствах убийства Царской Семьи.

Во-первых, как уже было ранее отмечено - почему Свердлов не отдал приказа убить Царя и его Семью ещё в Тобольске или по дороге в Екатеринбург? Возможность такая у Свердлова была, причём это совершенно укладывалось в версию о "самоуправстве" местных властей.

Однако Свердлов не сделал этого. Наоборот, он пошёл на серьёзный риск и сложные махинации только ради того, чтобы Царская Семья оказалась в Екатеринбурге живой и в полном составе.

Во-вторых, почему Юровский осуществлял "расстрел" Царской Семьи столь сложным и опасным способом.

А именно:
в замкнутом пространстве небольшой комнаты первого этажа Ипатьевского дома, причём по южной стене этой комнаты расположено окно ("...очень широкое, чуть не во всю стену..."), хотя и забранное решёткой, а по восточной стене - дверь в кладовую, хотя и запертая и опечатанная, но всё же - дополнительный фактор, осложняющий обстановку. Даже расстрельная команда (то ли 11, то ли 12 человек) не могла полностью разместиться в той комнате (по словам Юровского, "многие... стреляли через порог"), размеры которой - согласно данным следствия - 5,36 на 4,44 м. Более того: Юровский в своём знаменитом "выступлении перед старыми большевиками" вроде даже каялся: дескать, не предусмотрел, что южная стенка каменная, потому даст рикошет, что "стрельба примет беспорядочный характер", и т.п.

Но и это ещё не все странности поведения Юровского: по его словам, уже имея приказ о расстреле, он отложил исполнение "приговора", т.к. ждал грузовик для вывоза трупов, и нервничал, так как "ночи короткие".

Совершенно непонятно, почему надо было откладывать сам расстрел. Наоборот: следовало как можно скорее расправиться с арестованными, чтобы не тратить на это драгоценное время, когда грузовик уже подойдёт. Между тем Юровский позволил обреченным людям лечь спать - зная, что скоро придётся будить их и тратить время на ожидание, пока они оденутся и спустятся вниз.

Также непонятно, как это столь опытный палач не учёл особенностей осуществления расстрела в маленьком замкнутом пространстве (кто-то из бойцов якобы оказался поранен своими же выстрелами). И главное: зачем вообще понадобилось расстреливать в комнате дома? Тем более, что - как выяснилось со слов самого Юровского - окна благополучно пропускали все звуки. Не проще ли было вывести в начале ночи, пока ещё было светло, обреченных людей во двор и расстрелять возле забора (напоминаю, что Ипатьевский дом был обнесён двойным трехметровым забором). Во дворе уже не было лишних (ненадёжную русскую охрану Юровский заблаговременно разоружил и отправил в дом Попова), можно было спокойно заранее разместить расстрельную команду и даже установить пулемёты (по показаниям некоторых "свидетелей" для "расстрела" Царской Семьи применялись даже пулемёты). Тела до приезда грузовика можно было чем-нибудь прикрыть, следы выстрелов, оставшиеся на досках забора, легко ликвидировались вместе с забором, которые 20-30 красноармейцев на следующий день легко разобрали бы, причём доски со следами выстрелов можно было сжечь. Кровь впиталась бы в грунт, и никаких следов преступления не осталось бы.

Возможно, Юровский опасался, что во дворе расстрел был бы виден "посторонним" - двор Ипатьевского дома хорошо просматривался с вершины Вознесенской горки. Но в таком случае и вывоз трупов был бы виден, причём складирование одинадцати тел в грузовик заняло бы больше времени, чем сам акт расстрела, т.е. риск, что этот "процесс" могли увидеть посторонние, был несравненно выше.

Царскую прислугу и врача Боткина можно было отделить от членов Семьи под предлогом перевоза в "безопасное" место и вывезти в тюрьму (как это было сделано ранее с Седневым и Нагорным), а там уж или растрелять или оставить - чтобы впоследствии эти люди добросовестно лили воду на мельницу ложной версии о спасении Царской Семьи (которая будто бы была вывезена большевиками из города). Почему же увели только поварёнка - почему Юровский сам себе осложнял дело, оставив 11 человек, когда мог бы сократить число расстреливаемых до 7, что сократило бы по времени и саму "процедуру", и облегчило бы устранение трупов.

Ответ возможен такой:
Царская Семья должна была быть убита в строго определенный день, в определённом месте, начаться убийство должно было в определённое время - около полуночи, количество жертв было строго оговорено, умервщлять их следовало определённым способом, который не допускал присутствия посторонних. И этот способ - не расстрел.

Юровский впоследствии был вынужден придумывать картину "расстрела" по "приговору" Уралсовета, живописуя подробности таким образом, чтобы "старые большевики" (то есть опытные палачи-убийцы) не заподозрили подвоха. Уж они-то хорошо разбирались во всех возможных осложнениях "процедуры". И Юровскому пришлось принять на себя "вину" за некоторый "недосмотр": мол, не учёл, не подумал заранее и т.п.

Вообще, по поводу показаний "участников" убийства - таких как П. Медведев, М. Медведев (Кудрин), Стрекотин, Никулин, Кабанов, Ермаков - можно сказать следующее: все они лгали и искажали картину. Цели у всех были разные: от преуменьшения до раздувания своей роли в "революционном подвиге". Что касается таких "свидетельств", как "Исповедь Белобородова" и "Показания П. Войкова" - это литературное творчество определённых лиц, как бы сейчас сказали - политическая "заказуха".

По поводу свидетельств Юровского следует сказать особо.

Первое свидетельство - это так называемая "Записка Юровского", второе - его воспоминания. Принадлежность как первого, так и второго авторству Юровского подвергается сегодня сомнению большим количеством исследователей, причём как верящих в подлинность "екатеринбургских останков", так и неверящих.

"Записка Юровского" известна сегодня в трёх редакциях.

1. Наиболее ранняя редакция относится к 1920 году. Она написана членом ВЦИК большевистским историком М.Н. Покровским от имени третьего лица, который назван в записке "комендантом".
2. Вторая редакция относится примерно к апрелю-маю 1922 года - она якобы подписана Юровским и имеет его правку.
3. Третья редакция этой же "Записки" была изолжена самим Юровским на так называемой встрече "со старыми большевиками г. Свердловска" в феврале 1934 года.

Анализ текста этих "Записок" приводит к мысли, что даже если их автором был сам Юровский - он намеренно стремился фальсифицировать события.

Но не будем останавливаться на всех несуразностях текстов "свидетелей"-соучастников, потому что суть их одна: скрыть истинную картину преступления.

Будем разбираться именно в истинной картине.

Итак...

Место убийства[править | править код]

Вообще-то гораздо логичнее было бы поместить Царскую Семью в тюрьму. А.Г. Белобородов в своих воспоминаниях писал:

«Одно время мы даже предполагали поселить Николая в тюрьме. Вместе с т. Голощекиным, кажется, два раза ездили осматривать Екатеринбургскую тюрьму и арестный дом, наметили даже к освобождению один из небольших тюремных корпусов. В конке концов, наш выбор остановился на особняке Ипатьева».

Причины этого выбора Белобородов не объясняет, ведь выбранный особняк мало соответствовал требованиям изолированной тюрьмы. Конечно, у него было два преимущества: обособленность от других зданий, наличие в нем телефонной связи и удачного для тюремщиков расположения комнат. Но Ипатьевский дом — кроме того, что он хорошо просматривался с вершины Вознесенской горки (а на ее вершине находились Харитоновские палаты, где размещался Горный Институт, куда свободно могли приходить разные люди, и Вознесенская церковь, с колокольни которой обзор был ещё лучше) — находился почти на окраине города, недалеко от него был вокзал Екатеринбург-1, а также дорога, идущая в загородном направлении. В случае организации побега Царской Семьи расположение Ипатьевского дома было бы весьма выгодно для потенциальных заговорщиков. Уйти от преследования из дома Ипатьева им было бы гораздо легче, чем, скажем, из центра города, где узкие улицы легко перекрывались отрядами ЧК.

Все это наводит на мысль, что причина выбора Ипатьевского дома в качестве места заключения и последующего убийства Царской Семьи заключалась не столько в месторасположении дома, сколько в чем-то ином. Для этого надо посмотреть историю места, где расположен Ипатьевский дом, и его собственную историю до мая 1918 года, когда в него были заключены Царь и Царица.

До 1735 года Вознесенская горка была покрыта хвойным уральским лесом. Никаких построек на ней не было. В 60-е годы XVIII века на западном склоне горы, то есть на том самом месте, где находился Ипатьевский дом, по прошениям жителей Мельковской слободы была выстроена деревянная церковь Вознесения Господня, которая просуществовала здесь до 1808 года. Эта церковь была построена на месте когда-то существовавшего чудского капища. Чудское племя славилось своими человеческими жертвоприношениями. Недаром в представлениях секты бажовцев уральская чудь несла в себе «сакральные знания» и была связана с шамбалой.

То есть на месте Ипатьевского дома ранее существовало языческое капище, где языческим «богам» приносили в жертву людей, а затем храм Божий, на алтаре которого приносилась Бескровная Жертва.

Возле церкви был погост, православное кладбище, и после того как церковь за ветхостью была разобрана, на ее месте была поставлена памятная часовня во имя Спасителя. Она хорошо видна на старых фотографиях Ипатьевского дома.

Примечательно и другое: до революции в Харитоновском доме находился старообрядческий храм, так как купцы Расторгуевы-Харитоновы были старообрядцами. К какому направлению старообрядчества они относились — неизвестно. Есть основания считать, что они принадлежали к какой-то изуверской секте, так как еще при жизни первого владельца дворца, Л.И. Расторгуева, о дворце ходила дурная слава. «Дом жил тихой скрытой жизнью, где-то в глубинных казематах глохли крики "супротивцев", по подземным путям в тайные молельни приходили наставники уральского старообрядчества, теми же путями они выходили в глухие дальние углы сада и никем не замеченные растекались по темным грязным улицам Екатернбурга», - пишут современные екатеринбургские краеведы.

Знаменитый владелец дворца, зять Расторгуева, П.Я. Харитонов, был обвинен в массовом убийстве рабочих и сослан в Финляндию в 1837 году.

Особняк, который известен на весь мир как Ипатьевский дом. был построен в первой половине 1880-х годов по заказу статского советника И.И. Редикорцева. Редикорцев был владельцем двух публичных домов, один из которых помещался в «Ипатьевском доме». В особняке имели место разнузданные сексуальные оргии, в том числе гомосексуальные, участником которых был сам владелец дома. В помещении, где в 1918 году размещалась комендантская Юровского, подписывались особые клиентские договоры. В 1899 году на Редикорцева подали в суд кредиторы, так как он отказывался платить по векселям. Суммы, фигурировавшие в платежных документах, были огромные — 3-5 тысяч рублей.

Чтобы расплатиться по векселям, Редикорцеву пришлось продать дом купцу, известному золотопромышленнику Шаравьеву. Скандальная известность стала причиной смерти Редикорцева, который скончался от сердечного приступа.

Шаравьев, второй владелец дома, был обвинен в мошенничестве. Судебные тяжбы требовали больших расходов, и Шаравьев продал дом. Кому? На этот вопрос до сих пор нет точного ответа. Распространено мнение, что дом был сразу продан военному инженеру-строителю Н.Н. Ипатьеву, и произошла эта продажа в 1908 году. С.В. Фомин пишет, что в торгово-промышленном справочнике на 1912 год отмечается: «Ипатьев Н.Н. — живет па Вознесенском проспекте, 49», т.е. в Ипатьевском доме.

Однако и о времени покупки, и о самом Ипатьеве, и его семье надо сказать особо.

Николай Николаевич Ипатьев родился в 1869 году в семье известного в Москве архитектора Н.А. Ипатьева. У Ипатьева был старший брат Владимир Николаевич Ипатьев, крупный химик, создатель химической оборонной промышленности Российской империи.

Когда Николаю Ипатьеву было три года, его родители разошлись, и большое влияние на их воспитание оказывал брат отца Д.А. Ипатьев. Как вспоминал В.Н. Ипатьев: «Он был нашим лучшим другом». При этом «дядя Митя не верил в Бога и не ходил в церковь» (см. Ипатьев В.Н. Жизнь одного химика. Воспоминания. Т. 2., Нью-Йорк, 1945).

Н.Н. Ипатьев преимущественно занимался прокладкой железнодорожных магистралей на Урале и в Сибири. За образцовое выполнение работ Ипатьев был внесен в список наиболее отличившихся офицеров.

В 1904 году Н.Н. Ипатьев женился на М.Ф. Гельцер, московской актрисе из семьи еврейских театралов.

В то же время Ипатьев подает в отставку, но продолжает строить железнодорожные пути. Так как участком его деятельности становятся окрестности Екатеринбурга, он оседает в этом городе и покупает известный особняк. Однако не все в его карьере было безоблачно. Незадолго перед революцией судебные власти начинают подозревать Ипатьева в мошенничестве и, возможно, лишь революция спасла его от судебного разбирательства.

В.Н. Ипатьев сделал еще более блистательную карьеру, чем его брат. Будучи талантливым химиком, он во время Первой мировой войны по приказу Царя становится фактическим руководителем химической военной промышленности России. Именно под руководством В.Н. Ипатьева русская химическая промышленность делает большие успехи, налаживается выпуск химического оружия. Однако, будучи хорошим химиком, Ипатьев не был таким же верноподданным. Его книга «Жизнь одного химика», написанная в США в 40-х годах, полна плохо скрытой неприязни к Государю Николаю II. Ипатьев повторяет все расхожие сплетни и домыслы про Царскую Семью, которые были модны тогда в общественных и либеральных кругах. Естественно, что сам Ипатьев не мог быть свидетелем того, о чем он писал, и все, им написанное, было пересказом с чужих слов.

Не может также не удивить, что после революции В.Н. Ипатьев продолжал делать успешную карьеру. Причем это относится как к периоду Временного правительства, так и к большевикам. Его ценил Керенский, еще больше Ленин, Троцкий и Сталин. Ипатьев вспоминает, что не было ни одной его просьбы, которую бы советская власть не выполнила. Сам Ипатьев пытается объяснить это тем. что в нем нуждались как в хорошем химике. Но достаточно вспомнить, сколько талантливых ученых дореволюционной поры было загублено большевиками, чтобы усомнться в справедливости этих слов.

Весьма загадочен и отъезд Ипатьева за границу. Л. Сонин пишет, что Ипатьев уехал заграницу, спасаясь от неминуемого ареста, которого он избежал «чудом». На самом деле это неправда. Ипатьев вспоминает, что он спокойно выехал из Советской России в 1930 году в командировку, хотя он заранее знал, что назад не вернется. Примечательно, что в получении виз ему явно содействовало ОГПУ и даже, как намекает Ипатьев, чуть ли не сам Сталин. После того, как Ипатьев не вернулся в СССР, никто из его оставшихся детей не пострадал. Правда, его сын Владимир публично отрекся от своего отца в 1936 году, но тем более таинственной представляется фраза В.Н. Ипатьева, сказанная перед отъездом жене: «Волноваться нечего, дети у строены».

Если учесть, что у его брата Н.Н. Ипатьева отношения с большевиками были тоже весьма терпимыми, то все вышеизложенное перестает казаться простым совпадением.

Когда в Екатеринбурге образовался Комитет Общественной безопасности, то Н.Н. Ипатьев вошел в его исполнительную секцию. Кроме Ипатьева в исполнительной секции разные должность занимали: эсер А. Кощеев, анархист П. Жебелев, кадет А. Ардашев (двоюродный брат Ленина), большевики А. Парамонов, С. Мрачковский, П. Быков и Я. Юровский. Знал хорошо Ипатьев и П. Войкова (см. Якубовский Э. Расстрел в подвале. Екатеринбург, 1998).

Что связывало военного инженера, капитана в отставке Н.Н, Ипатьева со злейшими врагами Царя и будущими его убийцами? Ясно что эти отношения никак не были связаны с профессиональной деятельностыо Ипатьева.

Н.Н. Ипатьев на допросе показал следователю И.А. Сергееву:

«Я, Николай Николаевич Ипатьев, 50 лет, капитан инженерных войск в отставке, православный, не судился, живу в городе Екатеринбурге, по Вознесенскому проспекту, в собственном доме, купленном мною в 1918 году у И.Г. Шаравьева».

То же самое говорится и в комментариях Н. Росса: «Дом был куплен Ипатьевым лишь в начале 1918 года».

Но тогда что же означают сведения в справочнике «Весь Екатеринбург» за 1912 год, где прямо говорится, что Ипатьев живет в доме на Вознесенском проспекте?

В протоколе осмотра дома Ипатьева, произведенного в начале августа 1918 года следователем А. Наметкиным говорится:

«Судебный следователь Екатеринбургского окружного суда по важнейшим делам, в присутствии понятых, производил осмотр квартиры Ипатьева в доме Поппель на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка в гор. Екатеринбурге».

Но почему говорится о «квартире Ипатьева в доме Поппель», если дом принадлежал Н.Н. Ипатьеву с 1908 года?

В том-то и дело, что, по всей видимости, в 1908 или 1909 году дом у Шаравьева снимала или купила родственница Ипатьева или его жены. Е.Ф. Поппель, а Ипатьев до 1918 года мог только иногда в нем проживать. Сведения в справочнике «Весь Екатеринбург» говорится, что Ипатьев «живет в доме на Вознесенском проспекте», но не говорится, что он ему принадлежит!

Но, как выясняется, Ипатьев в этом доме если и жил, то очень мало - в основном он жил за городом, но часто в будущем ДОНе бывал. Причем вместе с ним в этом доме после революции бывали видные уральские большевики, в том числе и Янкель Юровский. Что делал Ипатьев в доме своей родственницы неизвестно, но остается фактом, что в сознании горожан особняк на Вознесенском проспекте не был «Ипатьевским домом»: его называли «домом Поппель» или реже «домом Шаравьева». Между тем когда Царская Семья была доставлена в Екатеринбург, ей с самого начала объявили, что ее привезли в дом Ипатьева!

Недоумение вызывают и обстоятельства приобретения дома Н.Н. Ипатьевым, который вдруг приобрел его в начале 1918 года за огромную по тем временам сумму — 6 000 рублей! Здесь необходимо напомнить, что время было смутное, будущее неопределенным, и совершать подобную дорогостоящую покупку было делом крайне безрассудным.

Но даже после приобретения дома, Ипатьев опять-таки в доме не жил, он, по его словам, лишь «расставил в нем мебель» на верхнем этаже, а нижний сдал «для помещения конторы, агентства по черным металлам». Позже были установлено и название этой фирмы: «Макшеев и Голландский». Здесь необходимо отметить, что Ф.Ф. Макшеев был инженером путей сообщения и состоял в масонских ложах «Космос», «Астрея» и «Гермес». Хорошо знал таких эсеров и кадетов как Н.Д. Авксентьев, Н.В. Чайковский (которые, к слову сказать, в 1918 году были во власти «Сибирского правительства» и Комуча) Л.Д, Кандаурова, а также Б.В. Савинкова. Точных сведений о Голландском на сегодняшний день не имеется, но по всей вероятности, он был русским евреем. Скорее всего именно это обстоятельство дало возможность некоторым исследователям предположить. что в подвальной комнате, где была убита Царская Семья, размешалась еврейская хасидская синагога (хотя это предположение это никакими убедительными доказательствами не подкреплено).

Интересно, что после убийства Царской Семьи Ипатьев был извещен о возможности вернуться в особняк своей родственницей Поппель, которая послала ему телеграмму: «Жилец уехал». Примечательно, что слово «жильцы», по отношению к Царской Семье, использовали в своей корреспонденции исключительно большевики.

Говоря о принадлежащем ему доме, Н.Н. Ипатьев сообщил еще одну любопытную деталь:

«Мой дом, как его называли Ипатьевский, был построен в семидесятых годах прошлого столетия. И за все это время ни один мертвый не был из него вынесен. Никто в нем не умирал! Какая суровая ирония судьбы... Через пятьдесят лет в нем сразу было убито 11 человек. Сразу из него тайно вынесли 11 оскверненных убийцами тел!»

Слово "осквернённых" в устах Ипатьева весьма любопытно: откуда он знал, что тела убитых были осквернены, и что он вкладывал в это слово?

Кстати, как отмечает С.В. Фомин:

«...только для иудеев имеет обрядовое значение, находился ли ты под одним кровом с умершим или умирал кто-либо в твоем доме».

Таким образом, можно с полной уверенностью говорить о том, что особняк на Вознесенском проспекте стал «Домом Ипатьева» исключительно перед самым приездом Царской Семьи в Екатеринбург, что дом этот никогда не был в полном смысле домом Ипатьева, что он использовался им в основном с коммерческой целью.

Между тем, брат Н.Н. Ипатьева - В.Н. Ипатьев - утверждал, что летом 1917 года приезжал в Екатеринбург посетить брага, который его «давно звал», причём - именно в особняке на Вознесенском проспекте. В.Н.Ипатьев пробыл в доме "около двух дней", подробно и весьма внимательно осмотрел весь дом, в том числе комнату, где впоследствии произошло убийство Царской Семьи.

Из всего вышеприведенного невольно напрашиваются два предположения.

Первое: не рассматривался ли будущий дом Ипатьева в качестве пристанища Царской Семьи уже Временным правительством, и не в этом ли заключалась цель поездки в Екатеринбург В.Н. Ипатьева летом 1917 года?

Второе: не приобрел ли Н.Н. Ипатьев в 1918 году особняк на Вознесенском проспекте по чьей-то указке, и не было ли это приобретение сделано с одной лишь целью - присвоить Дому Особого Назначения имя Ипатьева?

Символичность придания ДОНу названия «Ипатьевского» уже неоднократно отмечалась многими авторами: в 1613 году в Ипатьевском монастыре был избран на царство первый Царь из Дома Романовых Михаил Феодорович, в Ипатьевском доме Екатеринбурга — убит последний Царь из Дома Романовых Николай Александрович. Но кроме этой параллели существует еще и другая: в Ипатьевской летописи подробно излагались обстоятельства убийства «первого царя» — Великого Князя Андрея Боголюбского.

С прибытием в Екатеринбург Царской Семьи Ипатьевскому дому было присвоено второе название — Дом Особого Назначения. Таким «особым назначением» могло быть только предстоящее убийство Царской Семьи. Готовящие свое преступление убийцы как бы изначально давали знать, что здесь, в особняке на Вознесенском проспекте, готовится акт «особого назначения», а именно — уничтожение Царствующей династии, которая вышла из стен Ипатьевского монастыря.

П. В. Мультатули приводит и сравнение с Тамплем - замком во Франции, где был заключён король Людовик XVI перед своей казнью. М. Назаров приводит слова органа "Великого Востока Франции":

«Как и Людовик XVI, Николай несёт ответственность за своих предков, организовавших строй. Он более чем символ, он - олицетворение существующих порядков, искупительная жертва всех ошибок и преступлений» (см. L`Acacia. Paris. 1906.Juillet-dec. P.16)

Подводя итоги, можно сделать следующие выводы.

1. Особняк на углу Вознесенского проспекта и Вознесенского переулка был выбран для заключения и убийства Царской Семьи неслучайно.

2. Выбор был сделан до весны 1918 года, возможно даже ещё до прихода большевиков к власти.

3. Решающей причиной для такого выбора стали, помимо прочих бытовых условий (наличие телефона, современного оборудования, добротной постройки и т.д.) определенные особенности этого дома, связанные с историей его месторасположения (место прежнего капища и православного алтаря, освященная земля бывшего кладбища и т.д.), историей его прежних владельцев (наличие притона, в котором совершались особо мерзкие грехи), а также личность Н.Н. Ипатьева и связи его и его близких с масонско-революционными силами Росии.

4. Дому сознательно было присвоено название "Ипатьевского" и он сразу был объявлен Домом Особого Назначения. "Дом Ипатьева" как понятие был искусственно создан и внедрён в сознание целых поколений. Тем самым изначально извещалось, что это убийство будет носить характер мести Царскому Дому Романовых.

Продолжение темы: Обстоятельства убийства Царской Семьи: дата убийства

Источник — https://traditio.wiki/w/index.php?title=Текст:Claire_de_Lune:Обстоятельства_убийства_Царской_Семьи:_место_убийства&oldid=698736