Текст:Claire de Lune:Расследование Цареубийства: первые мероприятия

Материал из свободной русской энциклопедии «Традиция»
Перейти к навигации Перейти к поиску
Claire de Lune:Чёрная месса революции

Данная статья является продолжением темы: Чёрная месса революции

Начало: Обстоятельства убийства Царской Семьи: отсутствие изнасилования

Расследование Цареубийства: первые мероприятия[править | править код]

Для возбуждения уголовного дела по факту умышленного убийства достаточно наличие следующих обстоятельств:

1) обнаружение трупа с признаками насильственной смерти (или его частей);
2) исчезновение человека при наличии признаков, указывающих на возможность его убийства;
3) заявления лиц, ставших очевидцами, участниками или потерпевшими (не считая погибшего лица), об имевшем место преступлении, в т.ч. явка с повинной самого преступника и его соучастников, и т.д.

Уголовное Право. Общая часть. Учебник. М.: Новый Юрист, 1997.

Прежде всего следует понять обстановку, в которой проходило расследование Цареубийства.

Для начала следует вспомнить, что за некоторое время до убийства началась целая компания в прессе, которая усиленно распускала слухи об убийстве Царской Семьи и слухи эти всякий раз опровергались. Вот образчик такого "творчества" из газеты "Новое слово" № 49 от 20 июня 1918 грода:

«Слухи о Николае Романове. Несмотря на то, что слухи об убийстве Николая Романова не получили до сих нор официального подтверждения, они продолжают циркулировать в Москве. Вчера, со слов лица, прибывшего из Екатеринбурга, передавалась следующая версия о случившимся: когда Екатеринбгргу степи угрожать движение чехословаков, по распоряжению местного совдепа, отряд красногвардейцев отправился в бывший губернаторский дом, где жили Романовы, и предложил Царской Семье одеться и собраться в путь. Был подан специальный поезд в составе трех вагонов. Красноармейцы усадили Романовых в вагон, а сами разместились на площадках. По дороге будто бы Николай Романов вступил в пререкание с красноармейцами и протестовал, что его увозят в неизвестном направлении, то в результате этой перебранки, красноармейцы якобы, закололи Николая Романова. Тот же источник передает, что великие княжны и бывшая Императрица остались живы и увезены в безопасное место. Что же касается бывшего наследника, то он тоже увезен, отдельно от остальных членов семьи. Все эти сведения, однако, не находят подтверждения в советских кругах».

Любопытно, что в этом сообщении «Нового Слова» почти дословно была приведена та самая ложь, которую после 17 июля 1918 года большевики будут распространять про убийство Царской Семьи.

Эти ложные слухи должны были подготовить общественное мнение, а также немцев к возможному "исчезновению" Царской Семьи таким образом, чтобы это "исчезновение" вопринималось либо как очередная "утка", либо как продолжение осуществления германского плана вывоза Царской Семьи из пределов России (напомню: немцам внушали, что для "успокоения умов" будет объявлено о расстреле Николая II).

Немцы повелись на эту провокацию и подключились к распространению дезы: ранее было сказано, что некий Альвенслебен - дипломатический чиновник германского министерства иностранных дел уверял русских монархистов, что между 16 и 20 июля рапространится слух об убийстве Государя, что слух этот будет ложный, но он необходим именно у целях спасения Царской Семьи.

Слухи об убийстве Царской Семьи усиленно проверялись немцами, Лениным, американцами, французами и англичанами. Отсюда можно сделать вывод, что раз эти слухи активно проверялись, значит, эти силы были осведомлены о реальной возможности убийства и относились к этой возможности серьезно.

С другой стороны, большинство представителей германской, английской, французской правящих элит, да и большевистского руководства, были уверены, что убийства Царской Семьи, по крайней мере, в ближайшее время, не будет, что все разговоры об этом являются слухами. Можно быть полностью уверенным в том, что и большинство членов Уральского Совета также не знали о готовящемся убийстве. О том, что убийство будет совершено, причем совершенно именно в ночь с 16 на 17 июля 1918 года, знала очень небольшая группа людей, которую в большевистском руководстве представлял Свердлов, та самая, которая и была инициатором и автором дезинформации.

Распространение слухов об убийстве Царской Семьи было выгодно именно этой группе, так как она действовала по принципу известной притчи «Осторожно, волки!» Неоднократными опровержениями «слухов» об убийстве Государя и Цесаревича эта группа добилась того, что когда убийство всей Царской Семьи было на самом деле осуществлено, многими сообщение об этом было воспринято как очередная «утка».

Первоначально следствием отрабатывалась лишь версия исчезновения Царской Семьи из Ипатьевского дома, что исключает обвинения некоторых "исследователей", будто бы следствие с самого начала ставило себе целью доказать именно "антисемитскую" версию убийства Царской Семьи.

Итак, давайте попробуем рассмотреть все этапы расследования этого преступления.

Офицерская команда[править | править код]

Учреждена первым белым комендантом Екатеринбурга полковником Шериховским. Начальник команды— Д.А. Малиновский. Назначен 29 июля 1918 года.

Экс-капитан лейб-гвардии 2-й артиллерийской бригады Д.А. Малиновский входил в подпольную офицерскую организацию генерала Шульгина, и именно Шульгин предложил Малиновскому выехать в Екатеринбург, якобы для подготовки освобождения Царской Семьи. Надо отметить, что в Екатеринбурге Малиновский вёл себя как явный провокатор - описывать все его действия тут не имеет смысла (хотя он хорошо подставил людей, которые пытались ему помочь, в частности доктора Деревенько). Это дало повод впоследствии подозревать Малиновского в том, что он с самого начала действовал как большевистский агент. Реальная помощь Царской Семье, которую оказал Малиновский, составляла немного сахара и кулич на пасху, которые он передал в Ипатьевский дом.

Вот, собственно, и все, что сделала "подпольная организация" Малиновского. К городу приблизились белые. Малиновский счёл за лучшее скрыться. После занятия города чехами он вернулся и первым делом поспешил в дом Ипатьева, который он внимательно осмотрел.

Первый белый комендант Екатеринбурга полковник Шериховский назначил Малиновского начальником команды офицеров, которой поручено было разобраться с находками в районе Ганиной Ямы: местные крестьяне, разгребая недавние кострища, нашли обгорелые вещи, вроде бы из царского гардероба, в том числе крест с драгоценными камнями. 27 июля крестьянин Алферов принес эти находки поручику Шереметовскому, который скрывался от красных вблизи Коптяков, и тот незамедлительно доложил о них коменданту.

29 июля капитан Малиновский получил приказ обследовать район Ганиных Ям.

30 июля, захватив Шереметовского, следователя Наметкина, нескольких офицеров, врача наследника Деревенько и слугу государя Чемодурова, он выехал туда.

Так началось следствие по делу об исчезновении Государя Николая II, Императрицы, Цесаревича и Великих Княжон.

Комиссия Малиновского просуществовала всего около недели. Но именно она определила район всех последующих следственных действий в Екатеринбурге и его окрестностях. Именно она нашла свидетелей оцепления коптяковской дороги вокруг Ганиной Ямы красноармейцами. Нашла тех, кто видел подозрительный обоз, прошедший от Екатеринбурга внутрь оцепления и обратно. Добыла первые улики уничтожения там в кострах возле шахт вещей царской семьи.

После того как всем составом офицеры съездили в Коптяки, Шериховский разделил команду Малиновского на две части. Одна, которую возглавил Малиновский, обследовала дом Ипатьева, другая, руководить которой был назначен поручик Шереметовский, занялась осмотром шахт Ганиной Ямы.

Поручик Шереметовский приступил к обследованию шахт, как он говорил на допросе у Соколова, твёрдо убежденным, что здесь если кого и расстреляли, то каких-то заложников. Он показал:

«Когда я был.., 25 и 26 июля в Екатеринбурге, я слышал о "расстреле" государя. Про остальную августейшую семью говорили, что она вывезена. Признаться, я ни на минуту не поверил слухам об убийстве государя, и никто положительно этому не верил. В городе все были убеждены, что августейшая семья вывезена».

Т.е. большевистская пропаганда вполне добилась своей цели.

Но находки возле шахт заставили его в том усомниться.

Кульмский крест был точь-в-точь таким, каким он видел его на одной из великих княжон. Она тогда посетила школу прапорщиков, где обучался Шереметовский. И крест на ней он помнил отчетливо. А после того как в кострищах откопали огромный бриллиант, опознанный Чемодуровым как драгоценность императрицы. Шереметовский стал всерьёз искать трупы царской семьи. Но трупов офицеры не обнаружили. Нашли только отрезанный палец, протез верхней челюсти, много мелких предметов, принадлежащих Царской Семье и лицам из окружения Государя, а также труп собачки Анастасии - Джемми.

Фотографии:

При осмотре дома Ипатьева удалось обнаружить в одной комнате нижнего этажа следы пуль, на стенах и полу замытую кровь, окровавленную тряпку.
Фотографии:

Таким образом, офицерам группы Малиновского за неделю удалось установить почти все основные факты, на которые потом опиралось следствие: определить место вероятного убийства и место вероятного сокрытия трупов августейшей Семьи, добыть улики, которые подтверждали такую возможность.

Интересно, что после всех этих находок думал Малиновский о происшедшем с Николаем II и его Семьей. Почти через год после своего расследования, в июне 1919 года, он показал на допросе Соколову:

«...В результате моей работы по этому делу у меня сложилось убеждение, что Августейшая семья жива. Мне казалось, что большевики расстреляли в комнате кого-нибудь, чтобы симулировать убийство Августейшей семьи, вывезли ее ночью по дороге на Коптяки, также с целью симуляции убийства, здесь переодели ее в крестьянское платье и затем увезли отсюда куда-либо, а одежду ее сожгли. Так я думал в результате моих наблюдений и в результате моих рассуждений. Мне казалось, что Германский Императорский Дом никак не мог бы допустить такого злодеяния. Он не должен бы был допускать его. Я так думал. Мне и казалось, что все факты, которые я наблюдал при расследовании, — это симуляция убийства».

С чего это капитан так упорно верил в существование какого-то "крестьянского платья", с чего это он так упорно рисовал совершенно неправдоподобную картину "симуляции убийства", рассказывая про "заложников", которых никто никогда не видел и никто не мог ответить - откуда они взялись в Ипатьевском доме?

Ничего этого расследование не выяснило, но капитан продолжал гнуть линию, соответствующую версии "спасения" Царской Семьи. На кого на самом деле работал капитан Малиновский - можно только догадываться...

Следователь по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда А. Наметкин[править | править код]

Наметкин назначен и.о. прокурора Екатеринбургского окружного суда Кутузовым 30 июля 1918 года.

Следователь по важнейшим делам Екатеринбургского окружного суда Алексей Павлович Наметкин был привлечен к расследованию капитаном Малиновским. Он участвовал в расследовании формально с 30 июля по 12 августа, а фактически с 30 июля по 8 августа.

7 августа состоялось общее собрание отделений Екатеринбургского окружного суда, и оно большинством голосов решило передать "дело об убийстве бывшего Государя Императора Николая II" члену суда Сергееву.

8 августа Наметкин дооформляет документы и готовит их к передаче. Уже 11 августа Сергеев приступил к осмотру дома Ипатьева. Официально постановление о своем отстранении Наметкин получил 12 августа. 13 августа он передал дела Сергееву.

Итак, всего чуть больше недели Наметкин вел расследование. Очень малый промежуток времени. Что он успел сделать?

30 июля он участвует в осмотре шахт и костров возле Ганиной Ямы. Именно во время этого осмотра коптяковский крестьянин выкопал и передал капитану Политковскому огромный бриллиант, признанный находившимся тут же Чемодуровым драгоценностью, принадлежащей Александре Федоровне.

31 июля Наметкин получает протокол допроса крестьянина Горшкова, который со слов следователя Томашевского рассказал о расстреле всей Царской Семьи в столовой Ипатьевского дома. Кстати, по деталям описание этого злодеяния Горшковым очень близко последующим свидетельствам.

1 августа Наметкин допрашивает свидетельницу Лобанову, которая ехала на дачу из Екатеринбурга в Коптяки. Она рассказала об оцеплении коптяковской дороги за железнодорожным переездом у будки 184. Женщина промучилась там всю ночь с 18 на 19 июля — ее с повозкой, возчиком и компаньоном не пропустил за переезд на Коптяки караул из нескольких красноармейцев с грузовым автомобилем. Таких, как она, на переезде в ту ночь скопилось несколько человек. При них в сторону Коптяков проехала легковая машина с 6—7 седоками. Через полчаса этот автомобиль тоже вернулся к переезду, но уже с двумя седоками, которые стали пить чай со свидетельницей. Поздно ночью со стороны Коптяков в город проехали 5—6 лошадей, запряженных в длинные телеги. С ними же, по утверждению свидетельницы, прошел грузовик. Как только это произошло, в сторону города уехал и легковой автомобиль, в который вернулись все его седоки — за исключением человека, похожего на еврея, с черной, как смоль, бородой и усами. Уезжая, они сообщили, что путь свободен. Но Лобанова ехать ночью не решилась и поехала в Коптяки только утром, вместе со своим компаньоном.

2 августа Наметкин приступает к осмотру дома Ипатьева - оригинальным образом: с комнат ВЕРХНЕГО этажа. Хотя казалось бы - следовало начать с комнаты, где были обнаружены признаки совершённого преступления.

3 августа прерывает осмотр дома ради проведения допросов поручика Шереметовского и крестьян деревни Коптяки Алферова и Бабинова. Они подтвердили факт оцепления с 17 июля коптяковской дороги, рассказали, как нашли 26—27 июля у шахт Ганиной Ямы кульмский крест с изумрудом и бриллиантами, обгорелые предметы, по всей видимости, остатки от сожженной одежды, и большой, очень ценный бриллиант.

5 - 8 августа Наметкин продолжал осмотр дома Ипатьева. Он описал состояние комнат верхнего этажа, где содержались Николай Александрович, Александра Федоровна, Цесаревич и Великие Княжны. При осмотре нашел много различных мелких вешей, которые принадлежали, по словам присутствовавших при процедуре камердинера Т.И. Чемодурова и врача наследника В.Н. Деревенько, членам царской семьи.

Нижний этаж осмотреть полностью Наметкин не успел. Он должен был приготовить свои материалы для передачи члену суда И.А. Сергееву.

Вообще, складывалось впечатление, что Наметкин намеренно стремился найти в доме как можно меньше улик... Но тем не менее и того, что он сделал, хватило красным, чтобы расстрелять его при обратном взятии Екатеринбурга (по сообщению Дитерихса).

Член Екатеринбургского окружного суда И.А. Сергеев[править | править код]

Сергеев назначен 7 августа 1918 года по общему решению собрания отделений окружного суда прокурором Екатеринбургского окружного суда и председателем суда.

7 августа 1918 года общее собрание отделений Екатеринбургского окружного суда постановило (большинством голосов) передать расследование убийства бывшего Государя Императора Николая II члену суда Ивану Александровичу Сергееву. Сергеев - сын крещёного еврея - взялся за расследование, на первый взгляд, довольно ретиво.

10 августа из суда исходит документ, предписывающий Наметкину ускорить передачу дела. 11 августа Сергеев (кстати, 11 августа 1918 года было воскресенье) уже в доме Ипатьева продолжает начатый Наметкиным осмотр. Он решил как можно скорее выяснить, «действительно ли совершилось само событие преступления», и полагал, что ответ на вопрос — в доме Ипатьева.

Осмотр он производил три дня — 11, 12 и 14 августа. И совершил решающие для всего расследования действия. Описал комнату со следами двадцати двух пуль в стене и полу. Описал следы замывки крови в этой комнате и коридоре. Обнаружил расписание смен и часовых на постах Дома Особого Назначения. Обнаружил документы, указывающие, кем были в Доме особого назначения Юровский и Медведев. И таким образом, замкнул цепочку улик, реконструирующих преступление. Они выстраивались так: Государя и его Семью свели из комнат второго этажа, где они жили, в полуподвальную комнату, расстреляли всех там (показания Горшкова и осмотр комнаты), трупы вывезли по коптяковской дороге и уничтожили в районе Ганиной Ямы (показания крестьян и Шереметовского). Позднее Сергеев написал в докладной записке адмиралу Колчаку: «Результаты осмотра во всей их совокупности дали мне основание признать событие преступления достаточно установленным...»

Следующей задачей Сергеев поставил себе «...принять все доступные меры к обнаружению тел убитых, и уже затем к выяснению обстоятельств совершения преступления, его вдохновителей и участников».

Однако, вскорости стали обнаруживаться "свидетели", которые утверждали, что якобы видели, как Государя усаживали в вагон, что Царская Семья отправлена в Пермь.

Вдобавок, арестованный член Уралоблсовета Сакович утверждает, что Совет обсуждал планы истребления Царской Семьи лишь в начале апреля 1918 года, когда только готовился её переезд из Тобольска, а позднее-де он этот вопрос не обсуждал.

И тут Сергеев делает очень странную вещь: до окончания следствия он... дает интервью журналисту Герману Бернстайну из «Нью-Йорк трибюн» (фактически отвечает на запрос мировой закулисы): «...После моего расследования я не думаю, что здесь были казнены все — и царь, и его семья. По моему убеждению, в доме Ипатьева не были казнены императрица, царевич и великие княжны. Но я полагаю, что царь, семейный врач доктор Боткин, два лакея и горничная действительно здесь убиты...» Интервью состоялось в конце января 1919 года.

Однако в феврале мнение Сергеева резко меняется.

Это произошло после того, как сдавшийся белым Павел Медведев, бывший начальник караульной команды Дома Особого Назначения, дал показания агенту уголовного розыска Алексееву. Медведев был первым человеком, кто назвал себя очевидцем расстрела Императора, Императрицы, Царских Детей и четырех придворных. Он с такими подробностями живописал ход и детали этого злодеяния, столь убедительно рисовал роли участников, что 20 февраля 1919 года Сергеев составил постановление об его аресте и впервые за весь период своего расследования написал в нем:

«...Надлежит признать:

1. что по собранным следствием данным событие преступления считается доказанным;
2. что б. Император Николай II, б. Императрица Александра Федоровна, наследник-цесаревич, великие княжны Ольга, Татьяна. Мария и Анастасия одновременно, в одном помещении, многократными выстрелами из револьверов убиты;
3. что тогда же и при тех же обстоятельствах убиты состоящие при Царской Семье лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин, комнатная служанка Анна Демидова и слуги Харитонов и Трупп;

4. что убийство задумано заранее и выполнено по выработанному плану, что сопровождалось оно такими действиями, которые носили характер жестокости и особенных мучений для жертв преступлений, причем убийцы завладели имуществом убитых...»

Вследствие этого Сергеев постановил:

«...Павла Спиридоновича Медведева, 1881 года рождения, привлечь по настоящему делу в качестве обвиняемого в том, что по предварительному уговору с другими лицами, задумав заранее лишить жизни заключенного в г. Екатеринбурге, в доме Ипатьева, б. Императора Николая II. супругу его Александру Федоровну, наследника Алексея Николаевича и великих княжон Ольгу, Марию, Татьяну и Анастасию, а также состоящих при них лейб-медика Боткина, служанку Анну Демидову и слуг Харитонова и Труппа, он с этой целью ночью на 17 июля 1918 года (н.с.) заманил их в уединенную комнату нижнего этажа и здесь многочисленными выстрелами из револьверов причинил им смерть, после чего он и его соучастники завладели принадлежащими убитым ценностями и вещами...»

Также Сергеев пишет докладную записку адмиралу Колчаку:

«Местная высшая гражданская власть в лице коалиционного Уральского областного правительства стояла совершенно в стороне отдела, проявляя к нему полное безразличие. Бывали случаи, когда действиями представителей власти причинялся серьезный ущерб интересам дела (истреблялись свидетели, от которых можно было ожидать полезных для дела сведений, захватывались вещи и документы, имевшие для дела значение доказательств, и тому подобное)».

По результатам расследования Сергеева Верховный правитель России адмирал Колчак, по-видимому, понял истинную суть данного преступления. Для дальнейшего расследования полу-еврей Сергеев не годился. Поэтому 17 января 1919 года адмирал принимает решение передать расследование убийства Императора Николая II и его Семьи из ведения министерства юстиции военным властям и возлагает руководство им на генерал-лейтенанта М.К. Дитерихса.

Екатеринбургский уголовный розыск[править | править код]

Начальник — надворный советник А. Кирста. Активно работает с начала августа 1918 года. Военный контроль (контрразведка белой армии). Подчинялась нескольким инстанциям, в т.ч. генералу Гайде. Активно вела свое расследование, особенно после перехода в нее Кирсты с января 1919 года.

Александр Федорович Кирста подключился к делу об убийстве бывшего Императора почти одновременно со следователем Наметкиным. Именно А.Ф. Кирста был назначен начальником уголовного розыска после того, как белые заняли город и стали строить новую структуру власти. Среди прочих дел Кирста должен был обеспечить розыскные мероприятия по поиску доказательств убийства в Ипатьевском доме.

Этот человек играл очень странную роль. Он сделал всё возможное, чтобы увести следствие по ложной версии "спасения" Царской Семьи. Именно его "находки" и стали базой для дальнейших фальсификаций и претензий всевозможных лже-Анастасий, лже-Марий, лже-Алексеев, лже-Николаев и т.п.

Складывается впечатление, что Кирста был агентом масонов, так сказать - контролем дела с "белой" стороны.

Уже в начале августа 1918 года им найдены и 7 августа опрошены важнейшие свидетели. Среди них бывший охранник Дома особого назначения Летемин и жена начальника караульной команды, стерегшей Семью Государя, Мария Даниловна Медведева. Оба они достаточно подробно и почти одинаково описали картину расстрела всей царской семьи в подвале дома Ипатьева: Мария Медведева узнала об этом от своего мужа, который якобы присутствовал при казни и даже был среди расстрельщиков, а Летемин от товарища по охране Андрея Стрекотина. Стрекотин якобы стоял на посту у пулемета возле комнаты, в которой происходил расстрел.

Однако что интересно: после допроса Летёмин стал давать показания весьма странные - например, стал утверждать, что в комнате убийства "пол был чист", что "на стенках никаких пятен я не обнаружил","следов пуль и штыковых ударов я не обнаружил", и т.п. Такое впечатление, что после общения с Кирстой Летёмин сообразил, что говорить надо "не то, что можно, а то что нужно".

Кирста также проводил обыск в доме Ипатьева и других местах, где обнаружилась масса предметов из обихода царской семьи. Он провел опознание предметов камердинером Николая Александровича Чемодуровым. Улики, добытые Кирста, убедительно свидетельствовали о гибели Царской Семьи в подвале дома Ипатьева. Однако Кирста не был намерен принимать во внимание эти находки.

Кирста также выезжал и в район Ганиной Ямы посмотреть на работу команды, пытавшейся отыскать там трупы расстрелянных. Поручик Шереметовский на допросе у Соколова заявил:

«...Кирста человек весьма для меня подозрительный. Он потому мне кажется подозрительным, что он не считался с фактами. Он приехал как-то к руднику и стал открыто осуждать нас за попытки найти трупы. Видимо, наша работа для него была неприятна...»

В конце августа 1918 года Кирста оставил в штабе начальника гарнизона записочку для одной дамы, которую перехватил человек Шереметовского. Там оказался такой текст: «Дело принимает уголовный характер. Необходимо подкупить свидетелей».

Шереметовский лично предъявил эту записку начальнику гарнизона генерал-майору Голицину. Тот тут же приказал арестовать Кирста. Освободили Александра Федоровича только после отъезда Голицина на фронт — по приказанию генерала Гайды (тут надо отметить, что этот генерал тоже вёл себя, мягко говоря, странно: он не нашёл в городе лучшего места для размещения своего штаба, чем дом Ипатьева и, смотря на протесты прокуратуры, расположился в нём - как будто специально стремился максимально затруднить работу следствия).

Когда войска генерала Пепеляева в декабре 1918 года заняли Пермь, было решено для создания в городе аппарата контрразведки откомандировать туда нескольких чиновников из Екатеринбурга. В их числе оказался и Кирста, который получил назначение на должность помощника начальника военного контроля 1-го Средне-Сибирского корпуса и личное указание генерала Гайды проверить слухи, что царскую семью вывезли в Пермь. Свои действия Кирста, согласно приказу Гайды, не должен был координировать со следователем Сергеевым, который вел следствие в Екатеринбурге.

Ну тут уж Кирста развернулся по полной программе! Он нашёл целую кучу "свидетелей", которыя якобы видели Царскую Семью в Перми. Некий доктор Уткин утверждал, что лечил Великую Княжну Анастасию. Потом Кирста нашёл женщину с "говорящей" фамилией - Мутных, которая поведала следствию именно то, что хотел услышать Кирста - ещё бы, ведь эта Мутных была сестра секретаря Уральского областного совета, и ей грозил растрел. Она также назвала других "соучастников" - большевистских активистов, которые якобы охраняли Царскую Семью, их родственники - в частности, мать и жена указанного Р. Малышева - были тут же арестованы и, естественно, подтвердили всё, что было нужно Кирста.

Нет смысла описывать подробно всё это "расследование", и "показания" найденных "свидетелей".

Вскоре приказом сверху военному контролю было запрещено заниматься расследованием судьбы Царской Семьи и велено все материалы передать следователю Соколову. Кирста настаивал на том, чтобы ему было разрешено участвовать в дальнейшем расследовании, и его активно поддержал товарищ прокурора Пермского окружного суда Л. Тихомиров. Он даже направил по инстанции следующий документ:

«Наблюдая постоянно за расследованием, производимым Александром Федоровичем Кирста по делу об Императорской фамилии, будучи посвящен им своевременно во все детали розыска и дознания, я нахожу способ и пути расследования, избранные А.Ф. Кирста, единственно правильными и давшими уже, не смотря на более чем скромные средства, положительные и неоспоримые результаты (показания свидетелей, вещественные доказательства: кушетка, рецепты, салфетки).

Поэтому полагаю крайне необходимым дать возможность А.Ф. Кирста осуществить разработанный им план расследования и закончить начатые уже розыски, и, со своей стороны, изъявляю полную готовность продолжать работу с А.Ф. Кирста по этому делу, вплоть ло окончания его и задержания всех виновных лиц.

2 апреля 1919 года
Товарищ прокурора Пермского окружного суда

Л. Тихомиров»

Это было, по-видимому, последнее предупреждение адмиралу Колчаку от его масонских "братьев". Но по какой-то причине адмирал Колчак остался твёрд в своём намерении раскрыть правду о Цареубийстве.

Как знать - может, его посетило запоздалое раскаяние за своё участие в свержении Государя? Масоны не простили ему самоуправство: всего через год по приказу масонской ложи адмирал Колчак был выдан Иркутскому ревкому и расстрелян 7 февраля 1920 года.

Продолжение темы: Расследование Цареубийства: генерал Дитерихс и следователь Соколов

Источник — https://traditio.wiki/w/index.php?title=Текст:Claire_de_Lune:Расследование_Цареубийства:_первые_мероприятия&oldid=698762