Фолькхеммет

Фолькхеммет шведск. Folkhemmet экономический уклад Шведский политический термин, обозначающий «общество всеобщего благосостояния», «шведскую модель социализма»

Отношения с другими понятиями:

Социализм:

Синдикализм • Фолькхеммет 

Фолькхеммет (шведск. Folkhemmet — буквально, «Народный дом») — шведский политический термин, обозначающий «общество всеобщего благосостояния», «шведскую модель социализма».

Возникновение и развитие

«Основой любого дома являются общность и чувство родства… В хорошем доме нет ни привилегированных, ни униженных, нет баловней и пасынков. Там никто ни на кого не смотрит свысока, никто не пытается добыть себе преимуществ за счет других, там сильный не притесняет слабого и не издевается над ним. В хорошем доме царят равенство, забота, сотрудничество. Применительно к нашему большому народному дому, дому для всех граждан, это означает, что все социальные и экономические барьеры, которые сейчас делят общество на привилегированных и униженных, правящих и зависимых, богатых и бедных, имущих и неимущих, грабителей и ограбленных, будут уничтожены.» — так в 1928 году охарактеризовал суть «общества его мечты» социал-демократ Пер Альбин Ханссон. В 1932 году, став премьер-министром Швеции, он принялся воплощать этот образ «народного дома» в жизнь, постепенно создав для шведов систему, которую мы называем шведским социализмом, или шведской моделью.

Образ этот появился в тяжелые 20-е годы, когда шведы буквально боролись за выживание. В сентябре 1921 года социал-демократы впервые заговорили об обществе всеобщего благосостояния, о так называемом третьем пути, проходящем по кромке социализма и капитализма: «Мы боремся не за диктатуру рабочего класса, не за то, чтобы одно угнетение сменить другим. Мы боремся за то, чтобы на прочных основах демократии и при поддержке большинства населения обеспечить равноправие угнетенным общественным классам — с тем, чтобы в конце концов вообще упразднить классы и превратить Швецию в надежный дом для всех шведов. Все шведские дети должны получить равные возможности, всем нашим сыновьям и дочерям надо гарантировать не только хорошее содержание, но и возможность наслаждаться жизнью, использовать все лучшее, что у нас есть. Швеция — для ВСЕХ шведов!»

Социал-демократы называли предложенную ими общественную модель то «гражданским домом», то «народным домом», то «общим домом». Для шведов слово «дом» всегда было связано со всем лучшим в жизни. К тому же в 20-е годы с мечтой о собственном доме в прямом смысле этого слова жило две трети населения: с жильем было напряженно. Светлая картинка «общего дома» пришлась как нельзя кстати.

«Народный дом» приступил к исполнению и самого заветного желания шведов — о доступном жилье. Это, кстати, сыграло огромную роль в формировании нового общества, где каждый чувствовал себя окруженным заботой. Чистое, просторное жилье стало символом шведской модели. Квартиры были оснащены всем необходимым. И до сих пор все жилье предоставляется гражданам максимально обустроенным — с холодильниками, стиральными и посудомоечными машинами, электроплитами, кладовками и встроенными шкафами. В новых квартирах обязательно есть гостиная. «Шведы, которые раньше дневали и ночевали на кухне, теперь должны были учиться общаться в гостиных, обставленных стильной легкой мебелью. Кухня превратилась в 'уголок' или даже в 'лабораторию', ее сознательно уменьшали, вытягивали в длину — чтобы и присесть было негде», — пишет шведский историк Герман Линдквист. Иногда вместо кухни вообще оказывалась дверь лифта, на котором можно было спуститься в ресторан.

В 1929 г. Ханссон публикует программные статьи, в которых доказывает, что суть социал-демократического движения состоит не в битве с буржуазией, а в удовлетворении интересов общества в целом. Термин «народ» заступает теперь место марксистской категории «класс», понятие «сотрудничество» вытесняет всякие разговоры о классовой борьбе, идея об экспроприации экспроприаторов отвергается в пользу системы государственного регулирования экономики. Частная собственность перестает быть плохой сама по себе. Она теперь плоха лишь в том случае, когда излишне сконцентрирована в руках узкой группы лиц. Это была чисто фашистская концепция социальных отношений.

К 30-м годам идея окончательно выкристаллизовалась и поселилась в сердцах большинства шведов. «Основа народного дома — единство и солидарность. Это как в семье: все помогают друг другу и всем делятся. Мы хотим, чтобы наше существование было подстраховано, надежно — от колыбели до могилы. Национальные богатства будут перераспределяться от богатых к бедным путем налогов. Отвечать за это должен общественный сектор, государство и коммуны (муниципалитеты)», — писали газеты.

Лозунги быстро воплощались в жизнь. В 30-е годы в Швеции были введены детские пособия для семей с нетрудоспособными родителями (с 1948 года они выплачиваются всем семьям без исключения), увеличены отпуска (сейчас они составляют пять недель), организована система страхования по безработице, повышены зарплаты. В сельском хозяйстве была построена плановая экономика.

Вторая мировая война и система мер по военному реформирования экономики привели к существенному изменению социально-экономического уклада страны. На основании этих изменений Ханссон на съезде партии в 1944 г. развивил мысль о необходимости постоянного сотрудничества не только во время войны.

В странах коалиции, воюющих против стран оси: Берлин-Рим-Токио, в военный период также была сформирована плановая экономика, например, свой «Госкомцен» (англ. Office of Price Administration, OPA), и свой «Госплан/Госснаб» (англ. War Production Board, WPB) в США. После войны победил либерализм и государственное планирование в буржуазных странах-победителях было свёрнуто. Этому способствовала активная и мощная реклама либералов. В не воющих и не оккупированных странах, таких как Швеция, Испания, Португалия государственное планирование продолжало ещё некоторое время существовать, пока не было окончательно устранено ростовщиками и сторонниками глобализации.

Разрушение «народного дома»

Однако, социализм по своей природе геодонистичен, и он не мог не привести к следующим последствиям:

Окно Овертона

С 1975 по 1983 гг. производилась систематическое идеологическое разложение «народного дома». Основополагающие принципы единства общины и социальной ответственности первоначально стали замещаться принципами «народного капитализма», в котором каждый гражданин получает доход в форме дивидендов, выплачиваемых «народными предприятиями».

В 1983 г. «идейные принципы» в очередной раз изменились, и всё трансформировалось в банальный «иудейский банкинг», — при котором население территории должно получать часть процентного дохода, выплачиваемого ростовщиками, ныне владеющими бывшими «народными предприятиями».

«Новая алчность»

Окончательный демонтаж «народного дома» планировалось осуществить в начале 1990-х годов. Буржуазное правительство решило изменить многолетнюю политику: планировалось сократить расходы на социальные нужды, снизить налоги, дерегулирование, то есть пыталось изменить систему распределения в шведском обществе и отношение между предпринимателями и трудящимися. Пропаганда свободы выбора стала центральным политическим лозунгом времени. Считалось, что отдельный человек не должен зависеть от коллективной организации школьной системы, здравоохранения и жилищно-коммунальных услуг. Также стало считаться, что общество благосостояния создает пассивных, зависимых от системы пособий, безответственных людей. Стала поощряться индивидуальная самодеятельность и самоорганизация. Значительно выросла иммиграция, возникли на этой почве враждебные настроения к иностранцам, возник национализм в виде движения «скинхедов».

Однако ослабление экономики не привело к достижению эффекта от изменения налоговой политики. Безработица быстро увеличилась, нагрузка на систему социального обеспечения значительно выросла, возник дефицит бюджета и вырос государственный долг.

В обществе стало нарастать недовольство. Люди возмущались тем, что пока буржуазное правительство снижало для простого народа выплаты по болезни, безработице и по причине травматизма, малокомпетентные представители экономической сферы могли легко обогащаться. Возникла так называемая «новая алчность». Деятельность буржуазного правительства в эти годы характеризовалась лихорадочным стремлением успеть до смены власти изменить как можно больше. Распродавались государственные предприятия, рыночные отношения получили распространение в государственных учреждениях. Почта и телефон стали частными предприятиями. Бурная деятельность наблюдалась в других областях, но конкретный политический результат был ограниченным. Сокращение расходов на социальное страхование встретило противодействие в профсоюзах и в самом правительстве, некоторые члены которого выступили в защиту государства всеобщего благосостояния.

Попытка реанимации

Это, естественно, привело на выборах 1994 г. к победе социал-демократов. Новое социал-демократическое правительство провело определенные корректировки в области страхования по безработице и трудового права. Для оздоровления бюджета снова повысили налоги и отчисления. В ЕС Швеция оставалась страной с наивысшими налогами, составляющими 55 % валового национального продукта.

Идейный и культурный крах

Мультикультурный эксперимент

Принятый в 1997 году Закон об интеграции провозгласил Швецию «мультикультурным обществом». В примечаниях к закону указывалось: «Поскольку значительная группа нашего населения имеет иностранное происхождение, граждане Швеции лишены общей истории. Таким образом, связь со Швецией и опора на фундаментальные ценности общества важнее с точки зрения интеграции, чем общая история». Коренное население Швеции зачислено в разряд рядовой этнической группы, имеющей не больше национальных прав, чем курды или арабы, только вчера ступившие на шведскую землю. Политические власти страны перечеркнули историю и культуру своего собственного народа.

С этого момента иммигранты стали вести себя в Швеции как хозяева. На отборочном матче Чемпионата мира по футболу 2006 года в Мальме одного шведского болельщика едва не убили за то, что он имел дерзость надеть тишотку с изображением национального флага своей страны. Иммигранты-мусульмане сочли это невыносимым оскорблением и наехали на «наглеца» в машине. Кстати, в этом городе, втором по величине в Швеции, самое популярное имя для новорожденных мальчиков — Мухаммед.

Волна грабежей, захлестывающая Мальме и другие места расселения иммигрантов, представляет собой часть «войны против шведов», как откровенно поверяют журналистам юные хулиганы мусульманской веры. «Когда грабишь, испытываешь такие замечательные ощущения, такой прилив радости и довольства, — говорят они. — Мы грабим каждый день, когда захотим, тогда и грабим. Шведы не сопротивляются, а покорно отдают все, что нам захочется. Не люди, а слизняки какие-то!». Параллельно стремительно растет статистика изнасилований. За последние 20 лет количество судебных разбирательство по делам об изнасиловании возросло в четыре раза. Именно так ведет себя оккупационная армия: надругательства над женщинами, грабежи, убийства.

Насилуя шведских девушек, они утверждают господство своей морали, грабя шведов, они взимают с коренного населения «джизью» — налог на покоренное население, которому приходиться покупать себе право жить под властью победоносных мусульман.

Книга Роланда Хантфорда «Новые тоталитаристы» заканчивается вещим предостережением, что шведская система тоталитаризма толерантности может быть перенесена и в другие страны: «Шведы наглядно демонстрируют, насколько эффективны современные методы идеологической обработки в идеальных условиях. Швеция — это эксперимент по контролю над изолированным и стерилизованным объектом».

См. также

• Корпоративизм
• Неокорпоративизм
• Корпоративное государство
• Фёлькише