а | б | в | г | д | е | ж | з | и | й | к | л | м | н | о | п | р | с | т | у | ф | х | ц | ч | ш | щ | ы | э | ю | я

ГАЛКОВСКИЙ. "Бесконечный тупик".
Вне зависимости от предыдущих и последующих событий, это останется в ряду великих русских книг. "Бесы". "Опавшие листья". "Бесконечный тупик". Именно так, никак иначе.
Это отнюдь не значит, что "там всё правильно написано". Отнюдь. Там написано множество глупостей. Но это все те глупости, которые давно уже надо было "высказать наружно". Настолько давно пора, что, кажется, "уже и поздно".

ГАМЛЕТ. Выражение "король умер от влитого в его ухо яда" - это, типа, примитивная барочная метафора. "Яд, влитый в ухо" - типичный образ "лжи и клеветы" (было ещё хорошее слово "наушничество"). Разумеется, наушничала королева (в классической обстановке, на ложе, ночью) - и переусердствовала, сказав какую-то мерзость о человеке, о котором отец Гамлета категорически не желал слышать ничего плохого. Но всё же поверил жене, как верил всегда - и умер.
Впрочем, вполне возможно, что ядом послужила правда - она ведь тоже бывает ядовитой.
Например, признание королевы в супружеской измене.

ГЕГЕЛЬ. Один мой старый знакомец говорил: "Не могу читать Гегеля. Это какая-то мерзость. Он мне ум погрызает. Я от "Науки логики" ДУРЕЮ."
И это было вполне правильно. От "Науки Логики" действительно можно одуреть, поскольку она написана именно таким способом - опасным для ума. При этом весь ужас в том, что это отнюдь не дурь. Гегелевская философия и в самом деле существует, но проходы к ней охраняют демоны, выпущенные на волю самим же ее создателем. Этот текст приходится заламывать.
Гегель, конечно, был одержим. В одном месте он сам признавался, что всякие "в-себе-бытия" и "рефлективности" суть живые духи.
Которые, собственно, и нашептывали ему его книги.

ГЕЙ-КУЛЬТУРА. Упражнения в духе Шишкова: придумать русские слова для обозначения "педераста" и "лесбиянки".
Получается, по некоторому размышлению, мужчИнник и жЕнщинница.
Есть, впрочем, мнение, что "мужчинник" звучит некузяво. Нужно беглую гласную "мужичИнник" (если мужеложец не нравится) - и, соответственно,Э женщиннИца.

ГКЧП. Я стоял на неперевёрнутом троллейбусе. Где-то поблизости, врде бы, были и перевёрнутые, как белобрюхие рыбины на песке. Зачем их переворачивали, непонятно. Вокруг бесновались... нет, пожалуй, никто особенно не бесновался, хотя я-то ожидал именно беснования. Но нет, всё было относительно спокойно.
Рядом со мной сидели какие-то подростки и курили. Обычные такие подростки, даже симпатичные. Вряд ли они что-нибудь понимали.
Вообще, вокруг было много симпатичных людей.
Я был уверен, что в них надо стрелять, пока они не разбегутся. Я надеялся на то, что у ГКЧП достанет мужества это сделать - начать стрелять.
Потому что эти симпатичные люди убивали свою страну. В общем-то, даже не по злобе, а по глупости. Но от такой глупости можно вылечить только пулями.
"Дядька научил мамку зарезать, и папку зарезать, и братика тоже зарезать. Дядька умный был, с бородищей. Я пошёл, зарезал." - "И кто же ты теперь после этого?" - "Беееедный я сиротинушка".
В дальнейшем выяснилось, что среди этой толпы были практически все те люди, с которыми я сейчас нахожусь в деловых, дружеских, и всяких прочих отношениях (включая мою нынешнюю жену), так что - - -.
И тем не менее, я до сих пор думаю, что несколько выстрелов могли изменить отечественную историю. В лучшую сторону.

PS. Из сообщений "Ленты.ру": описывается небольшой междусобойчик по поводу десятилетия уничтожения СССР:

Всего у Дома Правительства в Москве в воскресенье собрались около 200 человек, большинство из которых непосредственно участвовали в событиях августа 1991 года.
По словам Сергея Юшенкова, из-за недостаточной финансовой поддержки мероприятия, а также нехватки времени на его подготовку собралось так немного участников. 

Надо было выкатить товарищам бочку варенья и корзину печенья.
 

ГЛУМЛЕНИЕ. Из Розанова, о евреях:
"...у них это общий метод: не проронить слова дурного о "священном народе".
И банки, и всё - не порицаемо.
И сосут нашу кровь - не порицаемо".
Это очень верно: не допускать ни малейшей хулы на себя. Еврей никогда никому не спускает и не прощает никакого, даже справедливого (и в особенности справедливого) осуждения себя. Потому что знает - "этого" прощать нельзя. Во веки веков.
Впрочем, при чём тут "евреи". Никто, никто не прощает.
Кроме русских.
Хула, и особенно глумление - это что-то вроде радиации. Не видно, не слышно, на вороту не виснет. "Ничего такого особенного". Однако, хулимый человек чахнет, сгибается, упускает всё из рук. Превращается в развалину. "Кончено". А всё - слова. Словечки. Но словечки ядовитые. Которые входят в кровь, и кровь загнивает.
Кто же сам посмеялся над собой - тот человек конченый.
И народ, над собой посмеявшийся - народ конченый.
Что не исключает некоторых форм "демонстративной самоиронии". Но это такое же "молодчество", как, скажем, демонстративное "выпью бутылку водки, и ничего мне не будет". То есть некоторые сильные нации такие штуки могут себе позволить, ибо "организм крепкий". Но именно что "позволить". И - в особых ситуациях, в ограниченном количестве.
Мы же вообще не можем о себе и помыслить без смехуёчков и глумления над собой.
Отчего и загинаемся. От неуважения себя.
   

ГЛУМЛЕНИЕ. Однако же, полностью замкнутая культура, не допускающая в себя ничего внешнего (даже не знающая его), должна и отрицать только себя.
В этом смысле мы можем (и даже обязаны!) жестоко глумиться над собой и своими святынями. Это признак величия, это признак замкнутой на себя культуры, которая не нуждается в чужом даже как в объекте глумления и посрамления. Это будущее русской культуры.
Разумеется, речь идет о чём-то противоположном нынешней официозной русофобии. Суть дела в том, что в наших врагах нет ничего интересного -- и даже ничего смешного и забавного. Если мы хотя бы издеваемся над ними, мы уже тем самым впадаем в зависимость от них (хотя бы как объектов развлечения). Но это -- особенно сейчас -- опасно: вспомним роль "актеров" на средневековом Западе и сейчас. Мы должны интересоваться собой и только собой, даже в чисто негативном плане.
Это глумление должно превзойти все мелкие приёбки демократов, сделать их плоскими и глупыми.
В частности, можно и нужно издеваться над народом, над святынями (особенно собственными), но так, чтобы это не было никому доступно, кроме нас.

ГОЛОД. Мы, русские, глупее западных людей - просто потому, что очень бедны и голодны. Западный человек, сытый в десяти поколениях, может думать легко и спокойно. А голодный думает всё время о еде.
И даже когда мы не голодны (физически), мы всё равно думаем о еде, и про "согреться". Это ведь надо именно что десять сытых поколений, чтобы начать думать о чём-то ещё.
То есть надо бы воспарить в пространство чистых абстракций - а треть головы забивает "зов предков": "хлебца бы, молочка бы".
Хлебца бы. Молочка бы. Хлебца, молочка, и чтобы тепло было.
Весь мир жирует, лопается от жира - а мы всё мечтаем о хлебце и молочке.
Хлебца. Досыта хлебца. Хлебца и молочка. В качестве предельной мечты - "колбаска". Вкусная, с запахом.
Господи, я ведь ещё помню эту несчастную, нищую советскую роскошь - "распределители", "колбаса".
И Союз-то продали за один запах колбасы.
Которую, в результате, так и не дали "попробовать".
Кстати, о "попробовать". В глубине души мы и не рассчитывали, что нам дадут есть вволю ("исторический опыт" у нас на эту тему состоит в том, что "такого не бывает"). Хотелось именно что попробовать - уже неважно какой ценой. На языке подержать. Чтоб хоть детишкам рассказать можно было, какая она, Жизнь-Колбаса, исправду бывает.
А теперь старушка приморская плачет - "пенсию заберите, всё заберите, чтобы только тепло было".
И чтобы жарко натоплено. Чтобы "ножки не мёрзли".
Никто, кроме русских, даже понять этого не в силах, что это такое - когда мёрзнешь. Когда позёмочка по низу гуляет. Шубейка драная, в животе пусто - а позёмочка вьётся, а снежок под ворот забивается... А какая-нибудь жирная московская сука с нерусской мордой отшаривает лыбу: "хорошо мы их сделали".
И правда, хорошо сделали.
Эх, земеля-земеля, русский дурачок!.. Не видать тебе жирного. Всё жирное без тебя слопали. Иди-иди, поклянчи. А то и понюхать не дадут.
 

ГОЛОДОВКА. Из какой-то статьи - чудесная фразочка:

Правозащитники объявили сбор денег на еду и питье участникам голодовки.

  

ГОНОРАРЫ. Читаю воспоминания Андрея Белого. Скучно. Однако, есть и интересное:

За "Пепел" я получил четыреста рублей <...> вообще говоря, за печатный лист платили мне от семидесяти пяти рублей до ста, в то время как Сологубу платили пятьсот, Куприну - восемьсот, а Андрееву - тысячу.

Видимо, имелся в виду авторский лист. Сейчас он равен 4000 знаков с пробелами, или 700 стихотворных строк. То есть Андреев получал где-то полтинник за строчку. Полновесный царский полтинник.
Интересно, сколько он получил за "семь повешенных", учитывая гонорары за переиздание?
PS. Некоторые отклики:

Платили достаточно, чтобы иметь большой дом в окрестностях Петербурга, который всегда населялся огромной жизнерадостной компанией, и яхту, которая подплывала к дому по речушке. От дома до наших дней сохранился только порушенный фундамент. О котором и знают-то, в лучшем случае, несколько человек.

И стишок из Некрасова:

Нам все равны статейки,
Печатай, разбирай, - Три четверти копейки
За строчку нам отдай...
 

ГОРДОСТЬ. Один товарищ пишет:

Никогда не понимал эту странную логику.
Почему нужно Энштейна поделить на всех евреев и каждый имеет право им гордиться?
Почему все негры могут гордится Чарли Паркером (который, кстати, метис и следовательно, я в качестве белого могу тоже претендовать на процент), а все русские международным Чайковским или Достоевским?
Кому интересно от этого легче?
Не лучше ли гордиться собой лично, а не каким-то дядей-тётей жившим в прошом веке?

Всё-таки, мне кажется, товарищ лукавит. Совсем чуточку, но лукавит. Потому как в таком случае получается, что он ну совершенно не понимает, скажем, "родовую спесь" (приличнее - "аристократическое сознание").
Вообще, гордость - это прежде всего удовольствие от принадлежности к чему-то уважаемому, вызывающему зависть и вожделение (будь то престижная национальность, социальная группа, какое-то закрытое сообщество, и т.п.). При этом не так уж важно, сам ли ты причастился этой благодати, или же "и родился в ней" (как выражался ап. Павел, не на шутку гордившийся своим римским гражданством, как, впрочем, и званием иудея). Важно быть приобщённым - в этом и состоит гордость. Так что "эйнштейном" гордиться более чем естественно.
Гордость за "свои успехи" ("пробился сам") - явление известное, но далеко не всегда и не везде уважаемое (ибо отдаёт наивной спесью парвеню). А уж специфическая "гордость за себя" ("я знаю себе цену") - это очень поздний побег на великом древе гордыни. И за этим прутиком не видеть пышно зеленеющего древа - - -
 

ГОРДЫНЯ. Гордыня, спесь, hubris -- считается грехом. И, более того, на самом деле им является.
Что касается поведения человека, одержимого гордыней, тут все ясно. С этой стороны смотря, гордыня -- это возвышение себя за счет унижения других. В этом смысле так называемая "самооценка" -- хоть высокая, хоть низкая -- особенного значения не имеют, хотя к высокой самооценке стоит приглядеться: а как и с какой радости у этого парня так хорошо стоит рейтинг? Но и низкая самооценка подозрительна -- уж очень искусительно поправить ее за счет ближних. В общем, сколько и чего бы ты о себе не понимал, а повод для гордыни всегда найдется.
Гораздо интереснее наблюдать чувство, подпитывающее гордыню изнутри. Об этом даже и говорить-то не хочется, ибо чувство очень уж гаденькое.
Нет-нет, я отнюдь не намекаю на "мрачные глубины души человеческой". Я имею в виду всего-навсего самый обыкновенный страх. Ну да, гордыня вызывается страхом. Возвышая себя за чужой счет, человек показывает лишь то, что он отчаянно боится потерять самоуважение.
Можно, правда, поинтересоваться у гордеца -- а что такого, если он его таки потеряет? Да ясное дело: он станет ничтожеством, точнее говоря, ничем. А вот этого, знаете ли, не надо. Мы все боимся стать ничем, поскольку боимся смерти. Быть, существовать -- это значит выступать над поверхностью "ничего", а смерть в этом смысле -предельное унижение.
Унижение вообще переживается как смерть (да, собственно говоря, так оно и есть, унижение и есть смерть), а гордыня в этом смысле -- просто-напросто попытка выжить за счет жизни окружающих. Так что гордец -- убийца, причем убийца трусливый, отнимающий чужую жизнь "на всякий случай", только потому, что все время боится, вдруг да ему "не хватит".
Это самое "не хватит" и объясняет суть дела. Гордец, очевидно, верит в глубине души в то, что пряников на всех не напасешься, а единственный способ хоть что-нибудь получить -- отнять это самое у другого, и желательно до того, как тот "успеет раньше".

ГОСПОДСТВО. Гегель писал о "диалектике раба и господина", опираясь на личный опыт общения с Шеллингом. Молодой барчук Шеллинг обломал Гегеля, подчинил его себе, причем именно своей бескомпромиссностью и готовностью идти до конца. Гегель и был тем самым рабом, который не посмел выступить против идей господина, но - трудом и потом - их переработал, причем до того переработал, что сумел их присвоить и самому стать… нет, не господином, но гражданином идеального государства (а идеальное государство, даже у Гегеля - это все-таки никакая не "пруссия", но государство идей, кантовское "царство целей").

 

ГОСПОДСТВО. Символическое господство (то есть принятие на себя сана и создание ритуалов власти) всегда предшествует господству реальному. В самом деле, нужно сначала научиться быть господином, а потом уже можно искать власти. Иначе какой же ты господин? Так себе, самозванец.
Научиться же быть господином, не имея власти, можно только символически, ведя себя во всём как господин (и господствуя прежде всего над собой).

ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ. Государству не надо самому решать свои проблемы и отстаивать свои интересы. Ему достаточно их иметь, а защитить их могут частные лица. И сделают это лучше, чем чиновники. Скажем, частная прогосударственная пресса будет лучше сделанной чиновниками. Но - важно то, чтобы государство существовало, интересы свои имело, стояло твёрдо, и указывало путь.
Остальное - "не царское это дело".
Убожество "совка" было во многом связано именно с тем, что царь пошёл забивать гвозди (строить заводы, заниматься пропагандой, и т.п.).
И забил-то плохо, и достоинство своё царское уронил.

ГОСУДАРСТВО. Вообще говоря, все разговоры про пользу или вред государства упираются в одно: что будет, если его не будет.
На эту тему существуют две основные точки зрения:
а) ничего не будет, окромя вольного безначалия;
б) будет много властей и начальств, горше и хуже государственных. (Например, вооружённых банд, - а также добровольно-принудительных объединений граждан, от этих банд защищающихся.)
Я думаю, второе реально, а первое - нет. При любом уровне общественного развития, что бы ни понималось под этими словами.
Собственно, одна из важнейших цель государства - это защита определённого вида свобод. И, разумеется, подавления других свобод, например свободы убивать и грабить ближнего. Но что поделать - свобода не является чем-то единым, разные свободы несовместимы, и надо выбирать. А там уж кто что выбирает.

ГОСУДАРСТВО. Единственное, что сплачивает массы людей -- совместная агрессия. Это всегда так, исключений нет, и только объект агрессии может быть неочевидным сразу. Все государства, всяческие партии и вообще все объединения людей (даже семьи, если не учитывать секс) являются инструментами совместной агрессии массы против внешнего мира. (Семья тоже защищает себя и потомство от внешнего мира, даже нападает на него.)
Государство -- это союз. Но одновременно это и конфликт. Одни и те же люди конфликтуют (в одних вопросах, скажем -- экономических или властных), и объединяются в ходе этого конфликта. Если бы общество не раздирали противоречия, не было бы и общества.

ГОСУДАРСТВО КАК НРАВСТВЕННАЯ ИДЕЯ. Уход государства из какой-либо сферы жизни уничтожает эту сферу, во всяком случае - всё здоровое в ней. В частности, уход государства из экономики уничтожил экономику. Но в принципе, всё это было бы ещё терпимо. Самым страшным последствием стал уход государства из сферы морали (почему-то называемой "идеологией").
Государство оставило нас наедине со злом. Не желая быть субъектом морали, "воплощённой в действительность нравственной идеей".
То есть, в гегелевском смысле сдохло.
А кто сдох в гегелевском смысле, тот, значит... тогосики, бздец.

ГОСУДАРСТВО КАК СВОБОДА. Гегель-то ведь не от балды (и уж тем более не пресмыкательства ради) называл государство "воплощённой нравственной идеей", а в прусской монархии усматривал "мир, в котором свободны все". Он ведь понимал, что все догосударственные состояния не просто менее удобны для общежития, нежели "регулярное государство" (как думали Гоббс и Руссо), но и менее свободны.
То есть регулярное государство - это, если угодно, та форма общество, в котором свобода максимальна (как шар, который имеет максимальный объём при заданной величине поверхности). В чём и состоял весь пафос единственно верного учения тов. Г.В.Ф.
Разумеется, можно спорить с тем, что "максимальна" именно прусская монархия. Но это не отменяет самого принципа: существует максимально возможный объём человеческой свободы, и попытка его превысить приводит к тому же, к чему приводит попытка запихнуть в один саквояж "коробку, корзину, картонку, и маленькую собачонку". То есть всё разлетается на куски, а содержимое - разваливается.

ГРАЖДАНСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ. "Нельзя убивать гражданских, нельзя убивать женщин и детей". Раньше, когда существовало чёткое деление на "воинов" и "мирное население" (причем последнее было просто не способно воевать), такие рассуждения еще имели смысл. Сейчас, когда даже ребенок может поставить мину, а женщина -- быть прекрасным снайпером, само подмножество "мирного населения" размывается. Причем -- практически. Когда "мирным" называет себя человек, минуту назад бросивший в кусты "калашников" или пояс с гранатами, это уже смешно.

ГРЁБ. Деятельность, направленная на присвоение смысла путём его помрачения, обгаживания и в конечном итоге символического уничтожения носителя этого смысла.
Например, патриот гребёт Россию. Демократ тоже её гребёт. Сам же он ей гребует (брезгует). (Одновременно связано с "погребом" и "погребением").
Грёбаный -- подвергнувшийся грёбу.
Гребень (шутл. "гребешок", "гребешки", иногда "гребёшки") -- маленькие погрёбы. Например, софизм -- это гребень или гребёшка. Демократическая лексика в основном состоит из гребней, гребешков и гребешочков.
Гребнем является, строго говоря, не только демократическая "хихишка", но и, скажем, недобросовестная (или недобросовестно пользуемая) цитата (типа "Пушкин сказал, что мы ленивы и нелюбопытны.)

ГРЕБЕЗДА. Массовая кампания по обгаживанию и оклеветанию чего-либо.
"Гребезду развести" -- оклеветать, ославить, словесно уничтожить. Напр.: "Жиды гребездят" -- "в демократической прессе началась новая кампания по обвинению русских в антисемитизме".

ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ. Гуманитарное знание некоторым образом симметрично. Есть сфера "гуманитарных объектов", и результат познания "гуманитарного объекта" есть новый гуманитарный объект из той же сферы. Например, статья по поводу романа "Война и мир" есть часть литературы (как и всё литературоведение). равно как чьё-то подражание (или отталкивание) от "Войны и мира" есть тоже результат его познания.
В этом смысле математика -- "гуманитарная наука".

а | б | в | г | д | е | ж | з | и | й | к | л | м | н | о | п | р | с | т | у | ф | х | ц | ч | ш | щ | ы | э | ю | я