а | б | в | г | д | е | ж | з | и | й | к | л | м | н | о | п | р | с | т | у | ф | х | ц | ч | ш | щ | ы | э | ю | я

РАБОТА. Из дискуссий Русского Журнала:

...Кто сейчас что-то будет "рассчитывать" для школьников? Вот начнется тоталитаризм, тогда быстро все рассчитаются на первый-второй, а пока никому дела нет.

А ведь такое настроение есть. Сколько раз встречал. Правда, редко кто озвучивает его с такой наивностью. Но смысл ровно один: вот начнётся тоталитаризм, тогда и будем - - -, а пока надо погулять и потусоваться. "Пока не прикрыли".
С одной стороны, это безнадёжно, потому что, пока тоталитаризма нет, никто работать не будет, а когда и если его всё организуют, тоже не будут - от досады, что он всё-таки случился. С другой же стороны, выход всё-таки есть. Надо остановиться на каком-то положении вещей (неважно, на каком - можно и на нынешнем), после чего объявить по радио: "Баста, карапузики. ЭТО и есть Тоталитаризм. Другого тоталитаризма у нас для вас нет. Работайте, падлы".
Могут, правда, и не поверить. Тогда придётся чего-нибудь прикрыть, наверное. И прикрывать, пока не поверят и не прекратят заниматься фуфнёй.

РАБОТА. Не надо "работать и стараться". Это не по-русски и никогда здесь не привьётся. Русский готов потратить массу усилий, чтобы ничего не делать. Но он готов потратить столько же усилий, чтобы всё делать легко. Например, можно настолько хорошо знать своё дело, что делать его одной левой. Это здесь уважают.
(Правда, педантичное "изучение вопроса" тут тоже успехом пользоваться не будет. Надо научиться так учиться, чтобы всё познать легко... и так далее – но выход здесь просматривается.)
Условие одно – надо, чтобы было или легко, или интересно. Но для этого "рабочими вопросами" надо заниматься 90% времени.
А может, так оно и надо? Может, на "саму работу" действительно надо тратить минимум времени и усилий – а остальное расходовать на то, чтобы делать работу легко? Во всяком случае, это ближе к уму, чем педантизм или надрывание.
Ну, а ежели совсем припрёт нужда надрываться, можно нанять немца.

РАБОТА. Простейшая форма труда – называние, номинация. Самое меньшее (и иногда самое необходимое) – точно назвать вещь. Уметь ее сделать – это уже потом. Уметь сделать – это, в общем, "приладить" (одни части к другим); но первое "прилаживание" – это наименование, помещение вещи в язык и в речь.
В этом смысле неумение давать хорошие (уместные) названия есть неумение работать.
А стиль называния есть обычно стиль работы. В России (что в "совке", что "щас") с этим плохо. Советские "Зори" и "Восходы" (черта лысого этим не называли) или нынешние "Авантажи" и "Меконии" (то же самое) – какое-то странное косноязычие. Создается при том впечатление, что это от какой-то стыдливости: люди стараются говорить серенько (или пестренько, но глупо), стыдненько, мокренько... Кто нам это внушил? (Понятно, что не "сами").
С другой стороны, здесь неплохо ругаются: искусство оскорбления здесь вполне развито. Из этого следует, что уничтожать мы умеем. Брань – это начало искусства уничтожения (совершенно необходимого).
Впрочем, в последнее время с этим тоже стало плохо. "Совсем опустились".

РАБОТА. Установление цены – это тоже работа, которая тоже имеет свою цену.

РАБОТА С ЛЮДЬМИ. Как это делается? А очень просто. Например, русских детей собирают на специальный урок, и показывают им специальный фильм, где чеченские дети объясняют им, что такое война, почему сейчас нельзя вернуться домой, хотя очень хочется, за что они ненавидят русских детей, которые, когда вырастут, всех будут убивать...
Фильм снят умными взрослыми людьми. Они хорошо знают, на какие кнопочки надо нажимать, чтобы деморализовать потенциального противника, тем более - ребёнка. А до этого дети слушали "женщин из гуманитарных организаций", которые пришли по рекомендации "пятидесятисемитов" (то есть из знаменитой московской еврейской спецшколы), где после встречи с ними дети не хотели идти домой -- так умильно с ними пообщались умные тёти.
Итак, техника дела.

Я вспоминаю, как уже год назад эти самые, очень мной любимые, ученики объясняли, что из-за чеченцев растет преступность - и поэтому их надо выслать из Москвы, и поставили меня в тупик, сказав, что для меня все чеченцы хорошие, а все русские плохие...
Впрочем, уже во время того спора, пока я соображала, как бы им объяснить, что я никогда подобных глупостей не говорила, несколько девочек стали объяснять другим, что за преступления отдельных людей нельзя наказывать весь народ...
Мои достаточно агрессивные рассуждения о бедствиях чеченского народа только накаляли атмосферу, а сейчас моментально создана очень благожелательная обстановка...
Когда я захожу в класс, один мальчик рассуждает о том, что какой-то его знакомый запретил в своей фирме брать на работу кавказцев, потому что те "все стоят друг за друга", и как только устраивается один, он начинает протаскивать других, несколько человек снова предполагают, что маленькие дети сами не могут ненавидеть русских, а значит, их подучили взрослые...
Вдруг одна девочка, до этого времени не открывавшая рта, заявляет, что, когда фильм кончился, ей вообще больше не хотелось жить, и она теперь не представляет, как пойдет в своей уютный дом к родителям...
К моему большому разочарованию никто на следующий день со мной происходившее не обсуждает и новых писем, естественно, не приносит. Гуманистические порывы, обычно, долго не длятся. Впрочем, такие острые переживания - а то, что они для многих оказались острыми, было написано на их лицах - наверное, лучше переваривать самому. К чему моих учеников приведут эти переживания - доживем до осени, увидим.

Ну да. Цыплят по осени считают.

РАВЕНСТВО. Для того, чтобы общество функционировало, необходимо какое-то напряжение внутри него. Напряжение и неравенство. Грубо говоря, кому-то должно быть хорошо, а кому-то плохо. Из этого сразу же следует вывод: если всерьёз избавиться от всех, кому хорошо (скажем, истребить праздные классы), с целью уравнения, то кому-то скоро станет совсем ой-ёй-ёй. То есть из уничтожения праздных классов прямо следуют всякие "репрессии", "лагеря" и прочая "слезинка ребёнка".
В этом смысле не только рай (место, где всем хорошо) на Земле невозможен, но и ад в каноническом смысле этого слова (как место, где плохо всем). В рукотворном аду всегда есть "охрана и администрация", а это уже совсем не то. Это уже "человеческое", и даже не слишком.

 

РАЗВИТИЕ. Дмитрий не-знаю-как-по-батюшке Быков напоминает карикатуру на Алексея Толстого: породист, талантлив, плодовит, жовиален, при этом пренатуральнейшая сволочь. Правда, всё это именно что карикатурно, и породка не та, и талант не той выделки, ну и размерчиком всё поменее (в том числе и сволочизм) - однако, коктейль вполне узнаваемый.
Портит его, однако, не сволочизм, а детское доверие к общим местам. Вот его очередная квакля, где он с каким-то нездоровым интересам всё время возвращается к такому сравнению:

Потрясла меня когда-то дугинская идея: вся российская история есть лишь биение огромного сердца, которое (как Россия) то уменьшается, сжимается, то расширяется, экспансионистски захватывая ближние территории. Сравнение на самом деле очень точное: весь мир куда-то движется, лишь Россия неподвижна, ибо, как всякое сердце, топчется на месте, то сжимаясь, то разжимаясь...
Государству, которое тратит все силы на поддержание своей государственности, некуда идти: это сердце обречено биться на одном месте. Покуда остальной мир, счастливо сбросив с плеч бремя заботы о нашем развитии, продолжает себе двигаться куда-то...
запустить новый репрессивный механизм, который заставит страну снова сокращаться или расширяться (оставаясь при этом на месте)...

- чувствуется, метафора увлекает, и он ещё не раз вернулся бы к "движущемуся куда-то Остальному Миру" и "остающейся на месте России", да жаль, статья кончилась.
"Слабеющие глаза смело уподоблю увядающей незабудке".
Однако, дело даже не в вызывающей тривиальности метафоры, и даже не в её очевидной ложности - ну вот вроде бы только что идеологические собраться Димы смачно описывали величавые устои Американской Конституции на фоне бешеных метаний "птицы-тройки" по кочкам да по ухабам... впрочем, всё это неважно. Отвратительна сама метафора "социального движения" в нынешнем её виде - в том, который Быков с такой наивностью предъявляет.
То есть. Страна "двигаться" не должна, как не должна двигаться дорога, по которой люди ходят. Дорога, которая двигается - это не дорога, а катастрофа и перманентный пиздец. Двигаться должны люди - причём в разных направлениях, потому что мало ли кому куда надо. Дорога (и страна) должны быть неподвижны.
В этом смысле "неизменность порядков" есть необходимое условие всяческого развития. Разумеется, порядки иногда всё же приходится менять - как дорогу иногда приходится чинить, а то и спрямлять, и даже прокладывать новые. Но в принципе, подобные изменения есть время, украденное у нормальной жизни -а потому, они должны происходить не часто, не на всём протяжении дорожного полотна (и чтобы обязательно были объезды), и к тому же не занимали много времени. Всяческое же поклонение "социальному прогрессу" ради него самого кончаются диким желанием сделать "дорогу самобеглую", этакий эскалатор, чтобы на неё встать и поехать. Неважно, что половине едущих надо совсем в другую сторону. "Едем".
Тут, разумеется, возникает мудацкая тема коллективизма. Никакого "коллективизма" при такой постановке дела нет и быть не может. Просто со всеми происходит одно и то же - все едут в одну сторону. Что может вызывать у внешнего наблюдателя впечатление, что это толпа прёт. Неееет, это совсем другое. Толпа - она, в общем, "своими ногами идёт", сплочённая общим усилием. А тут все стоят, а под ними что-то едет. Никакой связи между людьми, даже эфемерной, не возникает - только раздражение друг на друга, как в любой давке. Особенно раздражаются те, кому надо в другую сторону - и получается - - -
Вообще, государство должно заниматься именно что поддержанием существующего положения дел. Прогресс там всякий - не его дело. Разумеется, "иногда приходится", но надо понимать, что дело это редкое и чрезвычайное.

РАЗВЛЕЧЕНИЯ. "Городские удовольствия" - это особый жанр, в России пока мало представленный. Все эти рестораны, кафе, и прочие пространства организованной праздности, всё ещё воспринимаются "как не наши" (даже теми, кто туда ходит). И точно: это не наши места. Русских в такое не пускают. Метафизически не пускают, разумеется. "Не ваше это, ребята. Идите репу сеять".

РАЗВЛЕЧЕНИЯ. Удобно классифицировать "социальные слои" по стилю и качеству их, научно выражаясь, "рекреации".
Вот, например. Берётся среднее московское едально-развлекательное заведение клубного типа (с какой-никакой кухней и музыкой). Сидящих там можно классифицировать так:
МОлодежь и пОдростки. Приходят не столько пожрать, сколько музыку послушать и потусоваться. Расплачиваются наликом, соскребая деньги со всей компании. Пьют пиво (девочки иногда коктейли).
Средний класс. Обладатели клубных карточек, дающих скидки. Приходят просто поесть, иногда - послушать музыку. Основные потребители "бизнес-ланчей". Расплачиваются наликом. Платит каждый за себя. Иногда испытывают потребность сбегать в ближайший обменник на улице, потом возмущаются плохим курсом. Пьют в основном пиво.
Мелкий бизнес. Приходят в заведение специально, чтобы что-нибудь "отметить" (день рождения, помолвку, обмыть контракт). Столики заказывают заранее. Пьют водочку, "бабам - шампусика" (вариант - джин с тоником; впрочем, быстро переходят на водочку). Очень галдят.
Высокооплачиваемые работники (особая категория). Заходят перекусить и поговорить (часто - только второе). Расплачиваются корпоративными карточками. Пьют вино или минералку.
Богатые. Категория, не зависящая от возраста (есть и богатые подростки, но в категорию пОдростков они не попадают). Заходят случайно и на короткое время (в основном потому что по дороге). Расплачиваются карточками (своими). Никогда не заказывают ничего дорогостоящего.
Самое интересное в том, что вся эта публика может иметь сравнимые доходы (кроме последней категории, пожалуй). То есть это, скорее, "стили жизни", ага.
   

РАЗДЕЛЕНИЕ И СОЕДИНЕНИЕ. Возможностью разделения является различение (когда нет ещё реального разделения, но уже есть части, на которые можно разделить).
Возможностью соединения является присутствие (когда нет ещё целого, но имеются все части, из которых оно могло бы образоваться).
Бытие синтагматично. Оно – соединённость (соприсутствие) многого.
Сущность – парадигматична, она – раздельность (различенность) единого.

РАЗЛИЧЕНИЕ. Выражения "а я этого не замечаю", "да, но это ничего не значит" (например, применительно к цвету кожи в дискуссиях о расизме) – не такие уж бессмысленные. Они направлены на подрыв позиции и дискредитацию собеседника, который все это замечает. Еще точнее – это дискредитация некоторого коллективного видения ситуации, основанного на подобных различениях. "Ты это видишь??? А ты себе глазки выколи, сейчас не принято с глазками ходить."
Это еще раз указывает на то, что общность есть общность восприятия, общего "видения", а во вторую очередь уже – действия.

РАЙ. Бог не создал хольного места, куда поместил избранных. Да и нехорошо это как-то: что, кому-то лучше место в раю, кому-то хужее, что-ли? Этакая лестница восходящих удовольствий? Награда – не вне, а внутри. Бог может дать умершему (равно как и живому) силу выносить зло, вплоть до того, что он вообще его не замечает. Такой человек везде в раю: ему же ничего не мешает из того, от чего другие гибнут.
Таким образом, ясно, как стать святым: брать на себя всё больше и больше, и просить не о том, чтобы "стало легше", а о силах, чтобы перенести всё это.
Святой не отличается от проклятого в том, на чём он сидит и что он ест. Просто святому всё кажется хорошим, а грешнику всё плохо.
"Всё не так" – мироощущение грешника.

РАСИЗМ. Вот мыслит одна девушка.

На самом деле страдает мое чувство эстетики: когда черного называют черным и больше ничего про него не могут сказать, не зная, что такое bottleneck в блюзе, кто изобрел светофор и кто снял отвратительный фильм "Амистад"!
Когда говорят, что у еврея хищный нос и длинные пейсы, но забывают отметить, в каком году были найдены кумранские свитки;
Когда говорят, что все чеченцы козлы, никогда не побывав в дружественном чеченском доме;
Когда говорят, что все итальянцы - мафия, которая ест макароны и играет на банджо, и не знают, кто такой Лючио Фонтана и Франческо Клементи!
Когда говорят, что мужчина импотент, даже в том случае, когда этот мужчина - первейший специалист по ностратике и он знает, что означает слово "кукуль"!
Я ненавижу ограниченных и неоригинальных людей.

Разумеется, из этого текста я понимаю едва ли половину. Связь импотенции с ностратикой, и особенно то, как второе искупает первое, для меня непостижима. Про чеченов тоже не будем: любовь к чеченскому народу у этих бессмысленна и беспощадна, как гора Меру, и лечится только теми средствами, которые так помогли Елене Масюк. Про евреев тоже не будем: надо же было так вляпаться с темой кумранских свитков (интересно, любознательная барышня хоть Амусина-то читала?) Это всё понятно.
Так что остановимся на неграх и итальянцах.
Тут не только она, но и многие делают ошибку. Потому что не понимают сути расистского мышления.
Для настоящего, последовательного, махрового негроненавистника рассуждение о том, что "негр изобрел светофор" является лишним аргументом в подтверждение его взглядов. "Они ещё и умные бывают! Нет, гнобить, гнобить немедля, пока они нас не загнобили."
Дело в том, что неполноценность какой-либо расы или национальности (реальная или мнимая) никогда не является причиной ненависти. (Чукчефобии не существует.) Ненависть вызывает только опасность (опять же, реальное или мнимое, неважно), исходящая от представителей чуждой расы. Это чувство вызывается прежде всего её достоинствами, а не недостатками. Так, если бы негры выглядели жалкими существами, их бы презирали, но не ненавидели. Но негр в расистской мифологии - это опасное существо: сильный, гибкий, безжалостный, жестокий, постоянно несущий угрозу. Правда, "они глупы". Но если они ещё и светофоры изобретают - тем ужаснее наше положенье, и тем важнее нам... (дальше понятно).
(Что касается блюза, так ведь существует целая традиция охуждения всей современной музыки как "негритянской" - то есть сатанически-идолопоклоннической, имеющей страшные корни в древних культах Понятно Кого. Это, кстати, любят поминать православные публицисты, рассуждающие на тему о "всяком там роке", который известно откуда есть пошёл).

РАССУДОК. Славянофилистическое упражнение: разделяющему, иссушающему, научно-позитивистскому рас-судку  противопоставить соборный, всеединый, благодатный, владимирсоловьёванный со-судок.
Который, само собой, сосёт.
У Римского, естесстно, Первосвященника. Который есть Абсолютный Предел - - -

РАЦИОНАЛЬНОСТЬ. Рациональное мышление отличается от "бреда" только тем, что ты, мысля, знаешь, о чем думаешь. В случае бреда или сна этого условия нет.
В этом смысле наше мышление является рациональным только локально. Глобально же оно – бредовое, поскольку связи между мыслями сейчас и через час – никакой.

РЕВОЛЮЦИЯ. Многие "люди дела" стали революционерами, либералами, и присоединились к разрушителям России по довольно-таки интересной причине. Им остоебенило заниматься тем, что не получается и не дает никакого видимого результата. А в России большинство дел именно таковы. "Не идет", "нет мазы". С другой стороны, революция и антирусская деятельность хорошо организованы, результат виден, и заниматься этим – одно удовольствие. Это "интересная работа", вот так.
Понятно, что всю "хорошую организацию" дела поддерживают евреи. Но многие решили, что "такие хорошие организаторы", когда возьмут власть, перестанут разрушать Россию и станут "так же хорошо" ею править.
Короче говоря, мы разрушаем свою страну, потому что хорошо умеем это делать.

РЕВОЛЮЦИЯ. "Огонёк" пишет:

Недавно опубликована статья одного историка, который проанализировал клички скаковых лошадей в предреволюционной России начала XX века. Оказывается, собачек во все времена называют одинаково, а вот клички лошадей отражают эпоху. Террорист, Бомба, Баррикада -- так тогда называли лошадей!

РЕВОЛЮЦИЯ, семантика действа.
В обществе всегда поддерживается несколько альтернативных иерархических систем (простейший пример - "власть булата" и "власть злата").
Эти системы могут сложно взаимодействовать, но обычно всё-таки какая-то является доминирующей, а остальные - доминируемыми.
Революция ("переворот") совершается доминируемой иерархией - против доминирующей. (Например, "богатство" против "знатности".)
Революция совершается одной (иерархической) системой символов против другой системы символов.
Кстати сказать, "класс" это символ, в таком качестве он реален.
Но для этого необходимо, чтобы доминируемая иерархия уже сформировалась - в том или ином виде.
Разумеется, когда она придёт к власти, она может очень сильно измениться. Всё же необходимо, чтобы она сначала уже существовала.
Однако, при этом совершенно неважно, на чём она основана. Иерархия изначально относится к области смыслов, а не к области значений.
Например. "Партию нового типа" можно понимать как означающее без означаемого. Не нужен никакой реальный рабочий класс, чтобы существовала "рабочая партия", выражающая "интересы рабочего класса".
В этом же смысле возможна даже "партия среднего класса", о которой столько трындят.
   

РЕВОЛЮЦИЯ 1917 года была, в сущности, антизападной. Русские мечтали уничтожить Запад, который нам "жизнь застил" (разумеется, нисколько о том ни думая и специально даже этого не желая - ну, как большое дерево закрывает свет маленькому). Поскольку же Сам Запад был недоступен, ненависть в конце концов выплеснулась на представителей Запада здесь - то есть на "богатых" (и это, в общем, понятно - Запад и Богатство есть одно и то же).

РЕКЛАМА. Допустим, мы продаём Рэпу, или иной среднеполосатый фрухт. Мы обнаруживаем, что есть какое-то вещество (скажем, аминотрихомонадозинозипам нутрия), совершенно ни на что не влияющее - но вот в нашей Рэпе его содержание больше (или меньше), чем в иных Рэпах. И мы честно клеим на каждую нашу Рэпину этикеточку: "Повышенное содержание аминотрихомонадозинозипама нутрия!" (или пониженное, неважно). Народ напрягается и берёт только у нас.
С другой стороны, "повышенное содержание" хорошо как универсальная страшилка. Покупаю как-то чернику, а бабка мне шепчет: "Вы не бойтесь, это не белорусская!"

РЕКЛАМА. Хорошая реклама привлекает внимание не к "продукту", а к проблеме. Но формулирует её таким образом, что решением этой проблемы оказывается данный продукт.
То есть рекламировать надо сначала не пылесосы, а чистоту. Когда же до всех дойдёт, что грязь - это проблема, и "с этим надо что-то делать", вот тогда можно доставать из загашника и каталог пылесосов.

РЕЛИГИЯ. Скорее всего, Богу нужно от людей только одно: чтобы мы ему не мешали.
Поэтому первый и главный запрет, налагаемый любой религией - это запрет на магию (точнее, её локализация в рамках самой же религии). Но, вполне возможно, все остальные запреты имеют точно такой же смысл. Например, запрет на инцест: в результате близкородственного скрещивания могут активизироваться рецессивные гены, что может привести к рождению мага.
Все порицаемые религией поступки, видимо, тоже имеют магический смысл, пусть даже исчезающе малый (например, убийство как жертвоприношение, могущее вызвать явление Сил).
  

РЕМЕЗЛО. Возможно, связано с "ремесло", "рукомесло", но имеет явный корень "зло". Обозначает всякую систематическую работу или труд по обгаживанию или нанесению вреда, злодейство как профессию. Напр., журналистика.

РЕССЕНТИМЕНТ. Обычно человек, ежели сталкивается со злом, делает одно из двух: либо мстит, либо прощает. На самом деле и то, и другое – от лени, поскольку мстят очень часто ради того, чтобы "закрыть проблему" и выкинуть ее из памяти. Помнить – тяжко. Но именно это и является единственно этичным: помнить. Если человек причинил тебе зло, то это очень серьезно. Это должно менять твое отношение к нему навсегда. Ты никогда не должен забывать, что он сделал тебе зло – то есть счел тебя достаточно слабым для того, чтобы похарчиться за твой счет.
Разумеется, сознавать это унизительно, и это хочется забыть. Но ты никогда не должен забывать этого.
Это должно проявляться не столько в "мечтаниях о мести" (сие будет всего лишь проявлением рессентимента), в том, что ты никогда не сделаешь этому человеку добра "просто так", по невнимательности, как всем прочим. Даже если это добро мелкое и не сделать его просто неприлично. Ты можешь сделать для него что-то только за эквивалентную плату, желательно вперед.

РЕСТАВРАЦИЯ. Реставрацию социализма, буде она когда-нибудь окажется возможной, надо начинать не с "экономики и политики", а прямо с "коммунизма". Сначала надо восстановить, укрепить и расширить Мир Полдня, или Великого Кольца, а ещё лучше – описать новое царство "свободного труда и изобилия". То есть начинать надо с литературы. Если это будет сделано художественно убедительным образом, можно будет говорить про "политику и экономику": в этих областях наверняка возрастёт интерес (сначала теоретический, потом практический) к утратившим было всякий кредит идеям.

РЕФОРМЫ. "РИА-Новости" сообщают:

Около 1 млн. детей в России в возрасте до 17 лет находятся под наблюдением психиатра. Как передает корреспондент РИА «Новости», об этом сообщил во вторник на коллегии Минздрава начальник Управления медицинских проблем материнства и детства Анатолий Корсунский.
По его словам, за последние пять лет среди детей до 14 лет частота психических отклонений возросла на 16,7 проц. В отдельных регионах до 71 проц детей имеют нарушения в психике. При этом среди подростков, состоящих на учете в психдиспансерах, более половины страдают умственной отсталостью, у 6 проц таких детей отмечены психозы, в том числе около 2 проц поставлен диагноз шизофрении.
Психические расстройства стали в последние годы одной из основных причин освобождения молодых людей от службы в армии, неуспеваемости в школах, совершения правонарушений.
Специалисты полагают, что к нарушениям в детской психике могут привести и непомерно сложные учебные программы.

Ага. "Учебные программы" у нас сложные. Давайте уж сразу: оставим четыре действия арифметики и "начала грамоты". Чтоб газеты читать могли.
Интересно, а почему при кровавом тоталитаризме русские детки здоровенькие были? Ели плохо, правда -- ну так ведь знатным инородцам на лепельсины-мандарины надо было отдавать, это "известное дело". Всегда отдавали, да. И при советской власти тоже. Но всё же как-то жили. А теперь вот не живут.
Не живут теперь русские. Вот и все "реформы".

РЕЧЬ. (Выготский:) "Речь ребенка... не "социализирована", она "аутистична"... Эгоцентрическая речь несет совершенно определенные психологические функции. Эти функции заключаются прежде всего в планировании известных начавшихся действий".
Речь для ребенка – не средство сообщения, а орудие мнемотехники.

РЕЧЬ. "Слова могут говориться со связью или без связи" (Аристотель). Только речь "со связью" – осмысленная. В словах самих по себе смысла нет, или почти нет – а в звуках нет совсем. Значит, именно эта "связь" и есть смысл. Это сила, держащая слова вместе, "энергия" речи. "Связанная" речь – осмысленная речь. Где находится смысл речи? – Между словами.

РЕЧЬ. Всякая деятельность человека есть (в конечном итоге) собирание, складывание вместе. Такова всякая "полезная работа". Но складывать человек сначала научился слова. Всё остальное он начал складывать потом – подражая речи. Все виды деятельности [работы] возникли из речи. Греки называли это "логос" – собирающую деятельность, которая потом стала пониматься и как измеряющая [логос-мера], и как творческая вообще, и как ratio в целом.

РЕЧЬ. Разум – это речь, обращённая к себе (Платон). Ум и Речь – это одна и та же способность, только обращённая в разные стороны: наружу и вовнутрь. Неумное сознание немо внутри: оно только воспринимает и действует, не имея знаков и имён для себя и своей деятельности. Дурень, олух, простофиля могут быть неплохими людьми, но они немы внутри себя. Этот внутренний язык образуется из языка внешнего (хотя сама возможность последнего обусловлена наличием первого). Более того, он во многом и остаётся внешним языком. Но тем не менее есть неслышные слова, которыми человек беседует с собой. Они не могут быть произнесены или услышаны другими – в принципе не могут. Например, это могут быть определённые воспоминания, чувства, даже картины в качестве слов и знаков. "Это значит для меня много..." – говорится в таких случаях. (Рисунки, например, совсем не обязательно "подобны" изображаемому. Это прежде всего язык – и язык более естественный, чем слова.)

РЕШЕНИЕ. Почему мы говорим, что "принимаем решение", а не "производим" его? Казалось бы, "свободная воля" максимально проявляется имеено в решениях, в выборе, и именно в этом человек максимально активен. Ан нет: язык говорит иное. Решение мы "принимаем", как "принимает" приём – ник. Это происходит, поскольку выбор и решение исходит от Общего. Именно оно указывает, что хорошо и что плохо, что верно и что неверно, что прекрасно и что уродливо. Мы можем, во-первых, "не принять" решения, то есть не услышать его. В этом случае мы просто заблуждаемся. Разумеется, это происходит и тогда, когда Общее молчит. (Такое часто бывает, особенно в современ – ном мире). Во-вторых, мы можем сознательно "не принять" решения, то есть от – вергнуть его. Тем самым мы отвергаем и Общее, и становимся на путь жи – довства. (Хотя иногда жидовство кажется разумным и рациональным.)

РИСУНКИ. У меня в рисунках все профили повёрнуты справа налево. Это "низачем" – просто мне это кажется "естественным". Профиль "слева направо" для меня всегда "дополнительный" и "что-то значит". А с другой стороны, в повороте головы слева направо есть что-то американское. Мне так каааца.

РИТУАЛ. (Против Элиаде.) Ритуал не был "периодическим восстановлением нормального состояния мира". Ритуал был "периодическим восстановлением" нормальных представлений о мире: а правильный мир должен был восстанавливаться от правильных представлений о нём. Это был "практический субъективный идеализм": порядок в мире (хотя и не сам мир!) был результатом правильных представлений общины о нём. Именно общины, а не "отдельного лица". Поэтому и проводились ритуалы: с очевидной цельюё произвести контролируемое впечатление на общину (ибо индивидуальное мышление в своём углу неконтролируемо – и к тому же слабо, а чувственные впечатления влияют на него куда сильнее, чем оно само на себя).
Итак, ритуал – это орудие мышления. Ритуал напоминал общине о подзабытых ею правилах мира.
(Ибо все беды – от [чьих-то] плохих мыслей! – это всеобщее убеждение архаических обществ.)

РИФМА. "Детские рифмы", от которых не отделаться. "Фигура – дура". "Европа – жопа". Ну какое может быть после этого "почитание авторитетов", или там "честный европоцентризм"? Всё равно ведь в головёнке-то что? – "путь в Европу? Знаем-знаем, куда это…"

РОЗА И ЛИЛИЯ. Розу в средние века называли "царицей пятилепестковых" – тогда как лилия царствовала над "шестилепестковыми".
Очевидно, пентаграмма и гексаграмма: красная пятиконечная звезда и белая шестиконечная. Ср. Вл. Соловьёв: "Белую лилию с розой, с алою розою мы сочетаем..."
Правда, получилось немножко другое сочетание, Пушкиным предусмотрительно воспетое.
А именно – жида с лягушкою венчание.
В мерзостной игре.

РОСКОШЬ. Небольшое рассуждение на тему.
1. Примем для начала, что демонстративное потребление ("роскошь") не является прихотью власть имущих. То есть им, разумеется, приятно жевать рябчиков, кататься на шестисотых "Мерсах", и далее по списку. Но важно здесь то, что, ежели какой-нибудь любитель простых удовольствий пересел бы с "Мерса" на лисапет, и начал ходить в чебуречную, его бы сильно не поняли среди своих же. Ибо по чину положено крутому ездить на "Мерсе" и иметь на себе прочие причиндалы.
2. Разумеется, демонстративное потребление иерархично. То есть каждый более высокий слой потребляет что-то другое (как правило, более дорогое и менее доступное).
3. Платит за поддержание всей этой пирамиды "общество в целом". Однако, здесь важно заметить, что общество, как правило, согласно эту пирамиду терпеть и поддерживать, в т.ч. материально.
3.1. Слово "согласно" отнюдь не означает "положительно к этому относится", "считает справедливым", и так далее. Просто общество воспринимает социальную иерархию только в таком виде, и ни в каком ином.
3.1.1. Грубо говоря: человека начинают воспринимать как "статусного" и "крутого" (то есть хотя бы бояться) только в том случае, если он предъявит определённые вторичные половые признаки своей крутости. (Скажем, "мерс", злату цепь, и красный спинжак в случае Москвы 1993. Или шитую золотом перевязь, или палочку из бивня носорога в причёске, или суперпуперкомпутер на ладошке - во всяких других случаях.)
Важно то, что такое понимание дела разделяют все - как другие цепеносители, так и самый последний бомж.
3.1.2. Ну не будет холоп кланяться господину, если он без богатой шапки бобровой. И уважать не будет его без шапки. А там и до бунтования недалече.
Если так, господин должОн иметь шапку бобровую, хучь ты тресни.
А значит, он её должен откуда-то взять. Хотя бы содрав три шкуры с тех же холопьев.
4. Система демонстартивного потребления складывается в обществе под воздействием многих факторов социокультурного характера. Однако, она почти не поддаётся "государственному регулированию". Если нечто считается престижным, никакой указ этого не отменит.
5. Цена демонстративного потребления - это та цена, которую платит общество за возможность поддержания социальной вертикали (в данном конкретном её виде). Иногда эта цена бывает непосильной и чрезмерной, но она всё равно выплачивается.
5.1. Скажем, на некоем бедном тропическом острове "самый большой человек" должен (в глазах населения!) иметь 10 лимузинов, белый дворец, свой корабль, и проч. Ближайшее окружение должно иметь по 2 лимузина и белый дом европейского типа. Просто "влиятельный человек" должен иметь лимузин, хоть ты тресни. При этом места для того, чтобы кататься на лимузинах, на острове нет, а на их закупку уходит в общей сложности половина госбюджета. Но перестать покупать лимузины нельзя: человека без лимузина никто (в т.ч. простонародье, и даже именно оно первое) за "большого человека" считать не будет. Пиздец.
6. В обществах с инновационной экономикой "роскошь" может как стимулировать экономический рост, так и подавлять её - в зависимости от того, что считается "статусным", а также от начальной цены статусного потребления.
6.1. "Случай мобилы". Нечто - скажем, мобильный телефон - является символом высокого социального статуса. За эту услугу готовы переплачивать, причём весьма существенно. Операторы сотовой связи получают сверхдоходы, которые они вкладывают в развитие сетей. Дальше в какой-то момент они начинают проводить политику "низкие цены - широкий охват - быстрый оборот", проламывают ценовой барьер, и мобила идёт в массы (которые особенно охотно покупают "бывший престижный товар").
6.2. "Случай алмаза". Символом статуса являются редкие драгоценности - скажем, алмазы. Допустим, увеличить их производство невозможно. Их цена плавно поднимается до максимально возможной - и всё.
6.3. "Случай гарема". Символом статуса является количество жён. Увеличить "производство девочек" невозможно без увеличения "производства мальчиков". В обществе появляется избыток бедной, агрессивной, бессемейной молодёжи - а под боком земли соседей. Понятно...
6.4. (Есть ещё несколько вариантов, ладно, проехали)
7. Современное российское общество (а на самом деле и позднесоветское) имеет жёсткий критерий статуса: обладание дорогими вещами западного производства. (Что роднит его с большинством стран "третьего мира"). Статусное значение всех вещей задано предельно жёстко, и известно практически всем.
8. Если кто-то прекратит пользоваться "Ауди", это будет воспринято однозначно - как потерю положения.
Соответствено, это не потребительская потеря, а уступка статуса.
8.1. "Потребительские потери" человек переживает относительно легко - поскольку отказ от одного блага при неизменных доходах может означать увеличение другого. "Ну не буду ездить на "Ауди" - зато куплю себе комп навороченный, и с Люськой в Египет съезжу". То есть в случае нестатусного потребления возможно взывать, скажем, к потребительскому патриотизму. В конце концов, почему бы не купить "своё и подешевле", пусть даже и хуже качеством - особенно если это есть чем компенсировать?
8.2. Статусные потери человек переживает крайне тяжело. В том числе (хотя далеко не только) и потому, что они означают (в перспективе) снижение доходов. "Ага, ежели я к тому дядьке приеду на "Жигуле", да ещё в джинсах и свитере - так он на такие деньги меня точно не возьмёт, вид дешёвый..."
9. Поэтому добровольный отказ обладателя "Ауди" от своей машины значит для него нечто бОльшее, чем помощь родному автопрому: это делает двусмысленным (а значит, ставит под угрозу) его положение. "За человека считать не будут". Что является, как правило, жертвой несоизмеримой с пользой для автопрома.
 

РОССИЯ. Если уж на то пошло, то реакция нормального "природного" российского человека на 1990-1999 может быть только одна: библейская. См. книгу Иова.
Потому что - опять же, с естественной нормальной точки зрения - если приватизация оказалась возможной (то есть, читай, всё оказалось позволено, всё, кроме "хорошего"), то Бога нет. Тут уж не ходи к Достоевскому.
А если он ещё неможко подумает, то пойдёт, что Бог есть, но лучше б его не было. Может быть, он и не зол - но нас он очень не любит. Ни за что. "Вот не нравишься ты мне, мужик, и всё тут".
В этом смысле я где-то понимаю покаянцев (которых полно как среди "западников", так и среди "патриётов"), которые изобретают себе различные "вины русского народа". Занятие скотское, но в чём-то объяснимое: вот друзья Иова тоже ведь его убеждали, что, дескать, "было за что".

  

РОССИЯ сейчас – это в основном "вечные российские проблемы". Никакой другой самоидентификации у нас уже нет. У нас не осталось ничего общего, кроме наших несчастий. "Русские" сейчас – это нация, объединённая только общими страданиями, и больше ничем.
Именно поэтому "нестрадающие" (скажем, наши нувориши) вызывают вполне определённое к себе отношение – "гады". Впрочем, они действительно ненавидят всё "русское" (именно как бездну бесконечного и бессмысленного мучения), и готовы его сколько угодно усугублять, отнимая у нищих и отчаявшихся людей последнее, с верным ощущением – "им хуже уже не будет, а помочь уже ничем нельзя". "Ну, умрёт ещё тысяча-другая русских, а я буду ездить на мерсике."
В общем, это "тоже подход".

РОССИЯ. Мы отличаемся (в хорошую или плохую сторону – не важно) от других (Европы, Америки, "цивилизации" – не важно.) Из такой примерно мысли исходили все, начиная с Чаадаева. Но тем самым была перевёрнута нормальная эгоцентрическая формулировка: "Другие (неважно кто) отличаются от нас (в хорошую или плохую сторону – неважно)." Европейцы исходят именно из этого: они принимают себя за центр отсчёта, а остальных – за отсчитываемое (разумеется, лучшее или худшее: например, истеричная любовь к Азии или Африке дела не меняет). То есть для европейцев чужое = особенное. Следовательно (хотя это и не осознаётся) своё = общее [типичное]. Если они и не согласились бы с последним, то первое они уж точно признают (понятие "экзотического", внешнего=особенного, на это указывает точно). А значит, признают и второе. Мы же признаём своё=особенное. Значит (и это железно), чужое = общее. Поскольку же "всё чужое" общим быть не может, выделается центр (избранное чужое), которое и признаётся общим.
Сейчас это, несомненно, Её Высочество Америка.

РОССИЯ. "Российские проблемы" – вечные и неразрешимые – вызывают естественный вопрос: а есть ли в России вообще что-нибудь, кроме проблем? И если нет, является ли Россия вообще "фактом" – в смысле географическом или смысловом? Может быть, это просто большой – на седьмую часть света – знак вопроса?
Если так, то ответ – и переход "в статус определённых фактов" – означал бы конец России, какой мы её знаем.
Естественно, самое лучшее для нерешённого вопроса – прикинуться, что его, собственно, "нет". Может, это мы и видим до сих пор?
С другой стороны,вопрос может оказаться вечным – в том смысле, что все возможные его решения оказываются решениями "по месту", частными и легко заменяемыми на другие. Это даёт интересную картину: невероятную устойчивость самого смыслового объекта при лёгкости изменения его состояний (поскольку они оказываются не фактами, а чем-то вроде вывесок, которые и выбросить не жалко).
А ведь это мы и видим. В этом смысле мы противостоим идее "окончательно всё решить" – то есть сразу и "традиционным обществам", и "Новому Торговому Строю".
С другой стороны, Европа тоже не является "фактом". Это тоже некая проблема, только решения там начали искать раньше и нашли их больше. (Или проблема у них не такая безнадёжная.)

РОССИЯ. В нынешней "бандитской" России нет ничего "большого". Есть мелкие воры и жулики, не по чину наворовавшие "мильёны", но так и оставшиеся мелкими жуликами. Впрочем, по настоящему-то счёту и наши "доларьёвые мильёнеры" – мелочь пузатая. В тех же Штатах "мильёнщики" просто не считаются за сколько-нибудь "влиятельных людей"; их там "каждый тысячный".
У нас (внутри страны) есть пара-тройка "миллиардеров", считанные "миллионщики", и всё. Но, главное, все они как были, так и остались "фарцой". По привычкам, повадкам, но прежде всего по своим целям. "Хапнуть и спрятать".
Соответственно, ничего они и не могут.
Правда, другие "могут" ещё меньше.
"Так и живём".

РОССИЯ. Мы вечно всем недовольны. Недовольны внешними условиями, недовольны своей историей, недовольны сами собой.
Последнее кажется чертовски духовным. На самом деле это худший грех. Это никакое не смирение: это презрение к себе, "неуважение себя" (Розанов).
Нельзя не уважать себя. Это кратчайший путь махнуть на себя рукой и на всё плюнуть.
Что мы и делаем.

РОССИЯ. Нам (то есть России, а также "всем благим силам" вообще) не следует заботиться о "месте в мире" и как бы "всех победить". Мы никого здесь не победим, поскольку здесь они всё уже поделили и создали свой мир.
Надо отвернуться от этого мира и искать силу за его пределами.
Надо полностью отвернуться от внутривидовой реальности и уставиться в темноту вовне.
Мы всё равно не сравнимся с "богоизбранным Западом". Тут мы всегда проиграем.
Надо найти внешнее и обратиться к нему. Это единственный шанс.
(В этом смысле российское помешательство на "космосе" было, в общем, интуитивно правильным. Кстати, победа Запада ознаменовалась прекращением космических исследований. "Когда-то, в шестидесятые годы двадцатого века, люди летали на Луну...")

РОССИЯ. Из разговора с эстонским филологом Романом Лейбовым, в котором я произнёс фразу "они разрушили мою страну":

Насчет страны. Настоящего разрушить нельзя. Тем более нельзя (стыдно, смешно, неправильно) этот процесс приписывать "им" (3 лицо мн. числа). Коли мы не разделяем идиотской идеи покаяния, то следовает глядеть на трагедию взглядом Шекспира.

Почему это вдруг нельзя? Разрушить можно всё. Не всё можно построить, но всё можно разрушить. И не всегда "настоящее" (кстати, что это такое? ну, допустим, временно согласимся, что я это где-то понимаю) разрушить сложнее "ненастоящего". Иногда как бы ни наоборот.
Вообще, сентенции типа "настоящее разрушить нельзя" сродни не менее распространённым "талант всегда пробьёт себе дорогу" или "правда всегда восторжествует". Вот вы, Роман, верите, что талант - пробьёт дорогу, а правда - всенепременно восторжествует? Нет, верите? Положа руку на сердце? Эх, не верите. Так и тут.

Про "их". Опять же, тут можно очень долго рассуждать о том, что есть "они" - но ничего стыдного и смешного в утверждении подобной формы я не вижу. Есть начало действующее, и есть объект воздействя. "А уничтожил Б", "Мишель Фуко умер от СПИДа", "Панаценко и Выхристюк забили ногами академика Терлецкого" - впролне нормальные утверждения, не смешные и не постыдные.

Идиотскую идею покаяния я активно ненавижу. Но что касается "взгляда Шекспира", то, опять же, о чём речь? Делать покер-фейс, что-ли, или какую-то специальную гримаску? А зачем, Роман? Ради щёк надувания? Не понимаю.

Я тоже жил в той стране и испытывал к ней сложные чувства, ну так, блин, не надо их упрощать. Конечно, если у Вас было простое чувство Вечной Любви К Партии И Правительству, то прошу пардону. Но что-то мне сдается, что не так.

А какие тут сложности? Я не очень любил Партию и Правительство, потому что мне не нравилось то, что они делали со страной (а также, как мне тогда казалось, и со мной лично - скажем, не давали читать "философию западную"). В чём-то я был, наверное, прав, в чём-то нет. Но мне всегда казалось, что желать уничтожения собственного государства из-за того, что его возглавляют плохие или неумные люди, по меньшей мере нелогично.

С "местным народом", как Вы выражаетесь, когда хорошо обходились (кто?). Назовите мне, пожалуйста, декаду такую, коли не люстр.

Опять же. "Везде, конечно, Жыды, но ведь где-то их больше". С русским народом всегда обходились хуже, чем он того заслуживает, совершенно с этим согласен. Но ведь не всегда он голодал, холодал и вымирал, как сейчас? Это, конечно, ужасно банально звучит, но сейчас как-то совсем плохо стало, вы не находите? Ну, скажем, и раньше больницы и детсады были говно, но там хотя бы свет не отключали, да. И убийц как-то по большей части отлавливали и наказывали, тоже такое было... "А также в области балета и хоккея с шайбою". Этим, конечно, сыт не будешь, но теперь-то нет ни балета, ни хоккая, ни сытости ведь тоже не прибавилось. То есть стало как-то совсем хреново, да. Ну и нехорошо это...

РОССИЯ. Россия выживет, потому что живучая. Ни на что другое надеяться не приходится. "Выхода из положения" не видно.
Возможно, "выходить" некуда, надо сидеть и пережидать – авось что изменится.
Тут не "выйти", а выжить надо.
Однако, надоело. Устали мы "выживать". Просто устали.

РОССИЯ. Россия никак не "соединяет в себе" Восток и Запад – хотя бы потому, что она вообще ничего не "соединяет", это не её дело.
Мы ничего у себя не "складываем" (иначе бы были богатыми материально и духовно).
Россия разделяет Восток и Запад в себе (а также и в мире). В том числе и "разделяет их судьбу" (в основном "беды", радости свои они сами празднуют).
Мы – некое "третье измерение мира". На фоне громадного плюса – восточной вертикали и западной горизонтали мы – косая черта, которой обычно рисуют не умещающуюся на бумагу ось.

РОССИЯ. Типично для России: шапка-ушанка с завязанными на макушке ушами, которые никогда не развязываются (и торчат на холоде голые красные уши), и двойные двери, у которых всегда открыта только одна половина. Почему бы не развязать ниточки на макушке? А непорядок будет! Почему бы не открыть дверь? А опять же непорядок случится!
Порядку больше, когда все заперто и лежит под замком. А порядок в России штука настолько ценная, что заради его поддержания можно и покорячиться.

РОССИЯНЕ. Почему "перестройку" поддерживали или хотя бы терпели буквально все?
"Россияне", собственно, мечтали об уничтожении СССР (главная их цель) и хватались за любой предлог, чтобы это дело провернуть.
А русским к тому времени просто всё надоело. "Ну, нехай, может лучше будет".

РОССИЯНЕ. (По поводу очередного "лотмановского" сборника:) Авторы поименованы без отчеств. Вообще, сейчас это делается часто, но в данном случае важен тот факт, что это очередной "лотмановский сборник". В таком случае это можно считать демонстративным.
Авторы – все – тонкие знатоки русской культуры, придающие особое внимание деталям. Именно детали, по их мнению, разграничивают разные периоды и даже эпохи в русской культуре. Вряд ли они позволили бы себе случайно забыть указать отчества. Но отсутствие отчеств не скрыто, а демонстративно подчеркнуто – перед каждой статьёй приведено полное имя и фамилия автора.
Очевидно, что название типа: "Пермяков Е. <...> в письмах П.А. Вяземского к А.И. Тургеневу" (отнюдь не "П. Вяземского к А. Тургеневу") не может быть случайным. Это демонстрация новой, "россиянской", культурной парадигмы, знамение отказа от "русскости". Авторы дают понять – "что вы, что вы, мы не русские, мы приличные люди, мы этих русских только изучаем".
Кончится всё это тем, что "отчества" будут использоваться только художниками-авангардистами для каких-нибудь издевательских "акций" и публичных действ…
Ах да, уже было. Пригов, кажется, "ввёл в употребление".
И не надо говорить, что дело в "экономии места". Любой "пробившийся в люди" товарищ из третьего мира подпишется полным именем – никакому Бокугаку Махагаку Малаяманангу не придёт в его чёрную голову сократить себе "серединку". Не говоря о народах более приличных: у латиносов, например, отсутствие среднего имени воспринимается как явный признак бастарда (и никто не подумает написать "Хорхе Борхес"). (Впрочем, наши "россияне" и есть бастарды.)
(Я сам, кстати, обычно подписываюсь как "Константин Крылов". Но всегда очень хорошо помню, что на самом деле я именно что "Константин Анатольевич". Если когда-либо придётся печататься "на языках иноземных", то так и подпишусь – "Konstantin Anatolievich Krylov".)

РОССИЯНЕ. Россияне в отличии от русских стараются не называть себя по отчеству. "Борис Николаевич" – это по-русски, фамилия в общем неважна; назвать по фамилии как раз неуважительно. Но "Михаил Рыклин" – явно россиянин (хучь он на деле и "евреец"). Он так и представляется при знакомстве (русский назовёт имя-отчество). Это связано не с каким-то нигилизмом: это иной культурный стереотип, близкий к западному. Отличие это существенно для выявления россиян: россиянин думает о себе как о "Стасе Гадине", а не как о "Станиславе Палыче". Русские отчества для россиян стали предметом насмешливого глумления. Все эти "Петровичи" или "Егорычи" даже попали в карикатуры (см. "Коммерсантъ" и прочее.) Для "новых" обращение по батюшке – это обряд аборигенов, нечто вроде трубки мира: забавно, но глупо и утомительно.
В этом смысле любопытно то, что Ельцин – подчёркнуто – "Борис Николаевич". "Смотрите, русские зверьки, мы на ваше свято место вашего посадили, как заказывали".

РОСТ И РАЗРУШЕНИЕ. (Велемир Хлебников:)
Всякое созидание и вообще рост – непрерывен (континуален) – троичен. Всякое разрушение – разрывно (дискретно) – двоично.

РОСТОВЩИЧЕСТВО. Ростовщичество как скотоводство: [Лурье излагает Зомбарта:] "Евреи искони кочевники [...], в культурном обществе скотоводству соответствует ростовщичество, так как деньги настолько же удобоподвижны и настолько же "любят счет", как стада".

РУБЛЬ. Прожект:
1. Несмотря на все настоящие и будущие экономические успехи последних лет, российский "рубль" так и не стал восприниматься добрыми россиянами в качестве "настоящих денег". При этом "устойчивость" рубля, "выгодность рублёвых вкладов", и прочая лабуда, особой роли не играют. Рубль даже может быть признан "надёжной валютой", но он не признаётся валютой солидной.
2. Одной из причин такого положения вещей является символическая необеспеченность рубля. Рубль никак не ассоциирован с теми ценностями, которые признаются достаточно прочными.
3. Прежде всего, это выражается в крайне несолидном внешнем виде рублёвых банкнот. Денежный агрегат M0 ("наличность") вообще играет огромную символическую роль в денежной культуре нации. "Русские деньги", надо признать, выглядят довольно-таки безобразно. Кроме того, они несколько раз меняли внешний вид, цвет и форму, причём всегда в худшую сторону. Это способствует восприятию рубля как "фантика", а точнее - талончика на получение "продуктов".
4. Не касаясь сложных вопросов оформления внешнего вида банкнот как таковых, обратим внимание лишь на одну сторону дела - а именно, на то, что именно изображается на деньгах.
5. С древнейших времён настоящие деньги несли на себе либо изображение монарха, именем которого деньги были отчеканены, либо соответствующую надпись. Это связано с генезисом денег. С тех пор ничего лучшего, чем изображение чьих-нибудь голов на монетах и банкнотах, человечество не придумало.
6. Однако же, далеко не всегда на банкнотах следует изображать государей, или иных политических людей. За исключением замечательной американской истории, где существует канонический ряд Отцов-Основателей, достаточно обширный, чтобы заполнить собой весь ряд банкнот, ни одна история ни одной страны не может похвастаться достаточным количеством политиков, олицетворяющих собой "единое направление", и притом оцениваемое сугубо позитивно. В русской же истории нельзя найти даже двух или трёх фигур первого ряда, которые не отрицали бы друг друга "всем своим видом". К тому же политика как таковая вообще считается в России не самым достойным занятием, по крайней мере сейчас.
7. Однако, существует одна национальная святыня, которую худо-бедно признают (если уж не разделяют) подавляющее большинство добрых россиян. Это русская литература XVIII-XIX веков. Соответствующий ряд Великих Писателей Земли Русской (сокр. ВПЗР-ов, (с) Галковский) идеально подходит для размещения на банкнотах: он замкнут, бесспорен, и олицетворяет собой непреходящую символическую ценность (к тому же признанную на Западе, что немаловажно). Деньгши с портретами ВПЗРов будут восприниматься как обеспеченные символическим капиталом ВРЛ (Великой Русской Литературы), и, таким образом, получат символическую связь с "чем-то по-настоящему ценным". Введение таких банкнот в обращение вызовет рост доверия к рублю, и прочие макроэкономические последствия самого радужного свойства.
8. Некоторые замечания.
Известно, что дихотомия "поэзия/проза" связана с фундаментальной оппозицией "нечет/чет" (см. Лотман Ю.М., "Проблема редукции и развёртывания знаковых систем в типологическом освещении", ЁКЛМН, 23, С. 14, 20-23). Логично было бы предположить, что поэты должны ассоциироваться с "нечётными" купюрами (типа 3, 5, 25 руб.), а прозаики - с "чётными" (типа 10, 100 руб.) В принципе, этому правилу и нужно следовать - однако, особенности ВРЛ таковы, что некоторые "прозаики" занимают место "поэтов". (напр., Гоголь).
9. Предлагаемое распределение портретов:
1 руб. Пушкин. Единица символизирует центр, исходную точку, начало системы отсчёта, to hen - "всё". Пушкин, как известно, и есть "наше всё". Пушкин является тем нерасчленённым целым, которое содержит в себе всю русскую литературу - и из которого, как из "материи", она в то же время состоит. Единица, по Проклу - "чётно-нечётная" (что подчёркивает величие Пушкина как поэта и прозаика одновременно). но всё же ближе к "нечету" (что указывает на Пушкина как на поэта пар экселлянц).
3 руб. Гоголь. "Трёшка", как странная, не вписывающаяся в "целочисленный" ряд, но весьма удобная купюра, несущая на себе мощный символизм "телесного низа" (в частности, алкоголизма) и т.п., идеально подходит к образу Гоголя, как "странного", "тёмного", "лунного" (Розанов) таланта. "Тройка" также связана с темой смерти. Характерна её вызывающая "нечётность", указывающая на Гоголя как на "поэта".
5 руб. Лермонтов. Очевидно. Второй русский поэт после Пушкина, первый "поэт в собственном смысле слова".
10 руб. Тургенев. На советской "десятке" изображали Ленина. Тургенев, как символ "изящной русской прозы", символически "гасит" эту нагруженную фигуру. Тургенев здесь - символ русского литературного гладкописания, эстетизма, хорошего слога, и т.д. Некоторым образом репрезентирует отсутствующих (по уважительным причинам) Бунина и Набокова.
25 руб. Чехов. Казалось бы, самая "нечётная" из всех нечётных купюр должна быть отдана поэту. Однако, после некоторых раздумий, это исключительное место мы всё же присудили автору пьес - то есть жанра, заведомо выходящего за рамки чистой литературы (пьесы предназначены к постановке). Этот выход за пределы может быть символизирован только двойным нечётным "изломом" (число 25, как 5x5, воспринимается как "дважды нечётное").
50 руб. Достоевский. Переход к "большим купюрам". "Половинчатая" природа полтинника синтезирует "поэтическое" (5) и "прозаическое" (10), и указывает на диалогизм и блабалбла (см. самизнаетечто) прозы ВПЗРа.
100 руб. Толстой. "Главный русский прозаик", по мнению Мирового Сообщества. Никем не читаем, но имеет огромный символический вес (до сих пор снимаются фильмы по "Войне и Миру"). "Двойная чётность" - 10x10 - репрезентирует обилие и полноту (символически связанную даже с внешностью и фамилией ВПЗРа, не говоря уже о творческих характеристиках: писАл он обильно).
500 руб. - Державин. Дорогие и редкие купюры должны нести на себе изображение "редких", то есть малочитаемых, но обладающих очень большой символической значимостью, авторов. Державин в данном случае символизирует "исток русской поэзии". Формальная "чётность" купюры (сочетающаяся с символической "нечётностью", знаменуемой первой пятёркой) подчёркивает символический "прозаизм" допушкинской поэзии (согласно основному мифу ВРЛ, Пушкин создал русскую поэзию).
1000 руб. Карамзин. Основатель русской литературы как таковой. Являет собой символическую смычку с самим Государством Российским.

РУБЛЬ. Рубль как граница цены ей противоположен. Поэтому Рубль есть подлинный БесцЕнок.

РУГАТЕЛЬСТВА. Интересное замечание одного товарища:

у меня появилась интересная система оценки агрессивности людей. Для этого нужно послушать, как они ругаются – оценочно или процессуально. Если их слова, мат, ругань есть описание некоторого, пусть самого невозможного процесса ("сердце вырву", – слышали такое?), то никакого барьера, могущего остановить человека от реального исполнения своих слов, не существует. А вот человек, который реагирует на события оценочно, – он безобиден. Нужно очень много усилий, прежде чем за его словами появится нечто угрожающее.
Этим можно пользоваться как тестом агрессивности для того человека, который рядом с тобой. Для этого совершенно не обязательно самому его провоцировать на агрессивность и злость. Достаточно послушать, как он относится к некоторым объектам своей ненависти (а такие объекты существуют у всех, куда ж нам без врагов и нелюбви к чему-то). Или невзначай попросить его выразить свое отношение к чему-то, что его раздражает. С равной долей вероятности он отнесется к этому или оценочно, или процессуально.

Из обсуждения: 

...ясно. например, выражение "всех убъю - один останусь" активно и автор его потенциально опасен. а вот "пидары, пидары, все пидары" - наоборот. но как тогда быть с формами типа "поубывав бы усих" или "как я ненавижу эту страну!". вроде и нет прямого намерения, но в то же время и оценки нет как таковой - просто выражение эмоционального состояния.
...
Забавно, кажется, действительно есть такое разделение. Подумал, почти все мои
знакомые почти всегда ругаются "оценочно", только одного упомнил, кто почти всегда
ругается "процессуально". Впрочем, чрезвычайно безобидный человек.
...
Подумал, а ведь, скорее всего, дела обстоят с точностью до наоборот. Менее "опасные"
-- те, которые ругаются "процессуально". Они привыкли бросаться словами.
...
В армии довольно широко распространено обещание что-то сделать с провинившимся, типа "матку выверну", "глаз на жопу натяну" и т.д. Более "заторможенных" людей в части приведения своих угроз в исполнение, чем наши военные, я убеждён, не найти. Не та собака опасна, что лает, а та, что молчит. В общем, оценочно-процессуальная шкала - выдумка, на мой взгляд.

 

РУНА ЖИЗНИ (B) B. "Руна Жизни". Белая на зеленом фоне. Возможно, имеет отношения к греч. bios, лат. vita. – и русскому "быть".

РУСОФОБИЯ. Из свежекупленной русофобской книжки (стояла на самом видном месте в "умственном" отделе маг. "Москва"):
"Мнения русских о самих себе", сост. К. Скальковский. Переиздание сочинения 1904 года.

...У нас некультурны не только люди, но и животные. Я спросил жену одного богатого иностранного банкира, посетившего как-то Петербург, что её больше всего поразило. И каков же был ответ? Оказалось, что её поразило более всего поведение наших лошадей, которые приступают к отправлению своих нужд непременно в момент подачи экипажа к подъезду, чего, действительно, за границей не замечается...

Примем, что факт имел место. Чисто логически рассуждая, существует всего четыре возможных объяснения:
1. Иностранных лошадей как-то учили не срать и не ссать где попало. Интересно, что методика нигде и никогда не упоминалась.
2. Русские лошади ссали и срали специально, из ненависти к роду человеческому, или к Российской Империи специально. Опять же - отчего так?
3. Лошади срали совершенно одинаково, но за границей этого именно "не замечалось", а у нас, наоборот, бросалось в глаза.
4. Рок. Карма. Тут - всё плохо, а Там - всё хорошо. Так Бог велел.
Интересно, что тот же автор (на момент написания своего труда, как нетрудно догадаться, проживавший в Париже на ПМЖ), замечает:

...вообще, отдельных случаев честности, добросовестности, даже героизма можно насчитать сколько угодно, но эти приятные и даже нередкие исключения не изменяют жестокости общих статистических и логических выводов...

То есть: сколько бы ни было "отдельных случаев", вроде бы свидетельствующих о том, что русские люди и их лошади всё-таки не так ужасны, все эти случаи идут именно по категории "исключений", причём именно что "сколько бы их ни было". Любая же мерзость проводится по линии "общего", и записывается в "статистические и логические выводы".
Ага. Вот это уже "метода". Всё хорошее - в "частности", всё плохое - в "общее". Диалектика, блядь.
И ведь как работает!

  

РУССКАЯ ИДЕЯ. Начнём с другого конца палки, а именно с «идеи России», точнее говоря - с того устойчивого образа, реакцией на который и является «русская идея». Коротко говоря, это идея неудачи. «Хотели как лучше, а получилось как всегда».
Её смысловой противоположностью является отнюдь не идея Успеха, а идея Победы. Причём, разумеется, Победы Одной На Всех И Любой Ценой.
Сначала - «одной на всех». Имеется в виду, что настоящая победа (в отличие от настоящего успеха) одерживается один раз и навсегда. Настоящий Успех - это прежде всего залог новых Успехов, а Победа не предполагает никаких «новых Побед», она окончательна.
Во-вторых, о «любой цене». Разумеется, прежде всего приходит на ум «трупами закидаем». Однако, тут есть ещё и готовность к любому количеству чужих трупов. Ведь, если честно, Окончательная Победа предполагает полное уничтожение всех врагов - как реальных, так и потенциальных.
То есть Русская Идея состоит в уничтожении всего нерусского.
Конкретнее - ВСЕГО МИРА, кроме нас самих.
Тут, конечно, «возможны варианты» - начиная с относительно мирного освоения ойкумены, и кончая библейским «небо свернётся как свиток». Но, мытьём или катанием, в мире должны остаться только мы. Чтобы «побеждать» было уже просто некого. Настоящая Победа есть Endlo:sung. Окончательное решение.
Тут начинается "интересное". Ведь для того, чтобы реализовать подобную программу, нужно какое-то моральное оправдание. Перебить (или ещё как-нибудь уестествить) миллиарды людей, ничем перед нами не виноватых - это не победа, а бойня, у нас просто «рука не подымется», а если подымется - сами не рады будем. Настоящая Победа есть выражение Высшей Справедливости, а не наоборот. Тут никаким «ницшеанстом» не отмахнёшься. Всё должно быть по-честному, с «достаточным основанием».
Значит, нужно, чтобы ОНИ ВСЕ были виноваты перед нами. Очень сильно виноваты.
В этом смысле нынешнее положение России - униженной и отверженной, о которую вытирают ноги буквально все - может оказаться неким образом бессознательно желанным (я имею в виду коллективное бессознательное): очень уж хороший повод «обидеться на весь мир», и причём совершенно законно. Мир показал свою враждебность - как раз когда мы готовы были его полюбить. Это ли не подлость? А значит - «ТЕПЕРЬ мы имеем право».
Если честно, поведение России в последние годы XX столетия очень уж напоминает типичное «бессознательное провоцирование насильника жертвой» - этакое расхаживание в мини-юбке по тёмным подворотням (разумеется, с «готовностью любить»). Ведь мы со страшной силой подставлялись - да так, что не воспользоваться этим могли бы разве что святые, а Запад отнюдь не свят. Конечно, две трети всей этой вакханалии можно списать на то, что у власти (как политической, так и умственной) стояли очевидные предатели и агенты влияния, да - но ведь было и своего рода коллективное согласие на то, чтобы они стояли у власти... Мы копим обиду, и немудрено - она нам ещё ой как понадобится...
Есть и другая сторона вопроса. Ведь для того, чтобы «везде сделать всё русское, своё», надо это «чужое» ещё и ЛЮБИТЬ. Растворив в себе мир (а мне кажется, что это будет именно что растворение: в русскую воду можно насыпать кой-каких порошочков, и получится кислота, царская водка, AZOTH), надо ведь его не «стереть в порошок», а ОСТАВИТЬ, то бишь СНЯТЬ (и по-гегелевски, и как девку). Для этого требуется не только «обида», но и стремление к окончательному обладанию вещью (в данном случае миром). Даже ценой самой этой вещи, да. Любимых всегда убивают, бла-бла-бла - но ведь для такого убийства нужна именно что любовь («которая и жжёт и губит», подсказывает Блок). Отсюда - широкое русское сердце, «всечеловек», и прочие прибамбасы. И они тоже нужны - ведь это всё тоже ой как понадобится, ага.
Впрочем, как и известная страсть к самоуничтожению (поскольку «снятие» всего нерусского предполагает и - в какой-то мере - самоуничтожение: в нас ведь много «неснятого чужого», с ним придётся разбираться)...
Брр. Может, не стоит это писать? Отличный ведь материалец для какой-нибудь русофобской статейки какого-нибудь ублюдка. Хотя нет: обвинение настолько чудовищное, что выглядит предельно глупо, особенно на фоне всей той блевотной русофобии, которую они уже изрыгнули. Так что не проканает - уже не проканает.
А вот СВОИМ такие вещи пора бы уже начать ПОНИМАТЬ.
В какой-то момент (не очень скоро) в патриотических кругах перестанут базарить о «русской идее» - тема станет неактуальной, да и неприличной.
Все всё будут понимать на уровне взгляда. Остренького холодного взгляда.

РУССКАЯ ИДЕЯ. Я где-то уже писал про "Тома и Джерри". А вот его чудовищный русский аналог - это первый (именно первый!) мультик про "Кота Леопольда". Это ж просто какие-то глубины национального бессознательного. Где обижаемый мышами кот на короткое время озверевает, наказывает наглых зверьков - но, увы, не до конца: действие волшебной таблетки кончается как раз в тот момент, когда тварюшек можно было бы раздавить. И всё начинается по новой.
Прямо российская история в чистом виде.
И извечная русская мечта: кто бы прописал нам озверин.
Вопрос в том, что очень хочется в конечном итоге остаться добреньким. А так не бывает. Это билет в один конец. Или ты становишься хитрым зверем, и принимаешь на себя ответственность за это - или продолжаешь ходить в вечно обиженных, тоже, кстати, с ответственностью.
И когда-нибудь наши добрые русачки таки взмолятся: Господи, сделай нас, русских, нормальным народом - хитрым, злым и жестоким!
И да услышит нас Господь.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ. Любое знание, и особенно философское, всегда претендует не только на "описание реальности" (да и какая, к чёрту, "реальность", если сама она определяется именно что "философски": для того, чтобы рассуждать о "реальности", уже нужна какая-то философия). Но и на объяснение и оправдание человеческих действий. В этом смысле всякая философия есть попытка самооправдания. Разумеется, коллективного (если философия претендует на школу: тут уже начинается апология образа жизни, принятого в данной школе), или национального (если философия претендует на "владение умами"). Выше национального уровня философия обычно не поднимается, поскольку "человечества" не существует, и оправдания ему не требуется.
Следовательно - - -.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ. Сон на эту тему. Действие происходит на станции метро "Полежаевская", заваленной куриными костями. Опять же вводные: после приватизации метрополитена на каждой из станций появился какой-то фаст-фуд, и потом их стало так много, что в метро стали спускаться в основном быстро перекусить. "Макдональдс" откупил Тверскую-Пушкинскую-Чеховскую, ну а "Полежаевскую" поимели какие-то греки, торгующие жареной курятиной. Раньше кости подъедали специальные собаки, но потом на греков наехала ветеринарная инспекция (по слухам, они ей недоплатили, ну или ещё как-то), и от собак пришлось избавиться. Собак жалко: к ним привыкли.
Мы сидим с Романом Багдасаровым на скамейке станции (рядом - столики с грилем) и обсуждаем "проблему позднего Гегеля". Багдасаров объясняет, что Гегель всю жизнь работал на русских, и вовсе не умер, а был тайно вывезен в Петербург, где довольно быстро постригся в монахи и больше ничего не писал, но всё же оставил небольшое рукописное наследие. Известно, что тексты совершенно бредовые, но Багдасаров настаивает на том, что в них сокрыты какие-то великие тайны, и что они-то и должны лечь в основу истинно русской философии.
Вторую, не менее важную, основу таковой он усматривает в сочинении Григоре Нарекаци. При этом "Книгу скорбных песнопений" он сокращает в речи до КСП.

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ. Философия начинается с рефлексии над первореальностью. Это не значит, что первореальность дана сразу. Напротив, её ещё надо найти. Этим, собственно, занимается "предфилософия". (Которая, разумеется, с началом "философии" отнюдь не заканчивается, а, напротив, получает новые импульсы, продолжается, крепнет, и в дальнейшем исправно производит тот сор, из которого - - - etc.)
"Первореальность" в рефлексии предстаёт как нерасчленённое единство разного. Чуть не сказал - "противоположностей", но это не совсем верно. "Противоположности", строго говоря - это контрадикция, здесь же оппозиция "контрарное/контрадикторное" ещё не имеет места быть. Просто - неразличимое единство разного, носитель, субстанция этой разницы. Например, такой первореальностью является декартовский "индивид", который является точкой соприкосновения двух субстанций - "протяжённой" и "мыслящей".
Первореальностью для "русской философии", может быть, является страна - как нерасчленённое единство природного и политического.
(Страна одновременно и "широка", и "справедлива".) (Интересно, что эстетические категории - например, "прекрасна" - оказываются здесь наиболее соответствующими точке соприкосновения субстанций: "прекрасное" может пониматься и как "природное", и как "этическое", то есть политическое.)
В этом смысле геополитика является довольно точным аналогом греческой натурфилософии (а Дугин примерно соответствует Эмпедоклу).

РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ. Чаадаев занимает примерно такое же место в истории русской мысли, как Герострат - в истории древнегреческого зодчества.
Хотя, всё-таки, не такое же. Потому что ему удалось уничтожить русскую философию до её появления.
То есть Чаадаев заранее оскопил русский ум. Чтобы он пел нежным голоском папёжникам сладкие песни о "святой земле европейской".

РУССКИЕ (прямо по Эрику Берну) – народ, которому кто-то когда-то запретил побеждать. Из моральных соображений. Ведь "нельзя же никого обижать", а победа – самая горькая обида для того, кого победили. Поэтому даже в самой выгодной для себя ситуации мы "сдаёмся" – чтобы, ни дай Бог, не обидеть противника. "Ему же будет неприятно". (А мы "перебьёмся".)
Единственный способ победить – это поставить себя на край гибели, поскольку погибнуть нам тоже запретили. "Нам умирать никак нельзя". Значит, как это ни тяжко, придется-таки победить, что поделать.
Но пока смертельной опасности нет, мы ничего не можем: запрещено.
Кем? Когда? Зачем? Неизвестно. "Папой с мамой не разрешили".
Найти бы того папу, да выебать в жопу.

РУССКИЕ. (После чтения салтыков-щедринской "Истории одного города":) Русские могут научиться чему угодно, то есть они вполне способны к познанию. Но знания не прибавляют нам уверенности в их истинности и тем самым уверенности в себе. Мы много чего знаем – но никогда не уверены в том, что всё это правильно. "Так, всё так. А мобыть и наоборот."
Всякая чужая уверенность действует на нас просто гипнотически. "Ну если он так в себе уверен, знать, он хотя бы в чем-то да и прав." Поэтому у нас можно установить любой – какой угодно – порядок. Мы разинем рот на очередную власть, и будем слушаться, потому как "знать, они какое-то право имеют нами править!" Себе – и друг другу, то есть "своим" – мы не доверяем. Раз "свой", значит – такой же как и мы все, то есть не может быть прав (по определению).
Своего изготовления вещь не купим. Своё правительство всегда будем презирать за то одно, что оно унизилось до управления нами. "Уж мы-то знаем, что ты дерьмо, иначе бы немцами правил!" – вот и вся хитринка и усмешечка "рюсского мужичка".
Мы обладаем способностями, то есть развиты – но не можем собрать эти способности в одну точку, в личность – и потому не собраны. "Вечная русская расхлябанность" – это от неуверенности.

РУССКИЕ. "Нам бы только день простоять да ночь продержаться". Глубоко русский лозунг, между прочим. Всё пресловутое русское "терпение" – это терпение часового на посту. Что такое он охраняет – он даже особенно и не задумывается. Не его это дело. "Продержаться бы".
Так и "держимся" из века в век. Не живём, а держимся, пока вокруг все гуляют. Обидно, и вот сейчас, кажется, часовой бросил винтовку и бочком-бочком, воровато оглядываясь, пытается протиснуться "на кино" – в задний ряд, затем что все хорошие места уже разобрали.
И не поймёшь: то ли под расстел мы пойдём за это, то ли нас просто забыли с поста снять?

РУССКИЕ. Китай мог бы править миром, но он способен хорошо управлять только собой. В этом смысле Россия – какой-то анти-Китай: мы и собой-то управляем, как "чужими". У нас нет навыков "самоустройства": мы можем что-то сделать в этой области, только поняв до конца, как это делается вообще. В этом плане у нас есть шансы – если мы действительно изучим эту науку.
Впрочем, "по природе" у нас всё равно ничего не выйдет.

РУССКИЕ. Культуры Юга замкнуты на себя и вообще ничего вокруг не видят.
Культуры Востока замечают чужое и отвергают его, тем самым самоопределяясь относительно него.
Культуры Запада сами разделяются, чтобы быть чужими друг для друга в рамках самого Запада.
Мы вообще не нуждаемся в "чужом", ибо мы чужие сами себе. Импульс самоотрицания заложен в культуры Севера – при этом они остаются актуально едиными, не имея причин дробиться, как на Западе.
Нам не нужно вовсе "взгляда извне": мы сами смотрим на себя извне.
Остаётся только легализовать этот взгляд.

РУССКИЕ. Мы можем что-то создать (интересное, нужное, полезное и т.д.) Но мы совершенно не умеем ничего приобретать: то есть покупать, присваивать, даже удерживать своё. Если кой-какая культура производства (от изобретательства до тяжёлой промышленности) у нас всё-таки есть, то совершенно нет никакой культуры приобретения. Поэтому мы всегда упускаем своё, чужое берём с дикой переплатой и к тому же с нагрузкой – и в итоге всё всегда оказывается у тех, кто умеет приобретать.
Приобретение не тождественно "потреблению". Потребление – только один из подвидов приобретения, и безусловно не изначальный. Наша проблема – именно что неумение иметь. Это заставляет нас всё время что-то заимствовать – ведь своё мы точно так же не умеем удерживать.
Россия – сосуд большой, но дырявый. Из дырочек-то всё и вытекает (под злорадное хихиканье козлодеев.)

РУССКИЕ. Мы не "выслуживаемся перед коллективом", как чеченцы перед роднёй. Мы зависимы от коллектива, пока не живём "по правде", "как надо" – и покуда мы это не продемонстрировали. Таким человеком можно и помыкать, используя против него коммунальные законы. Именно он будет всегда бегать за пивом. Он не будет иметь никакого уважения, а уважение по русски – это признание за ним в коллективе определённой независимости от коммунальности: "с ним надо считаться". Совершая (во имя Общего) нечто хорошее, хотя и невыгодное для него лично, человек приобретает право на независимость от угнетающего коллектива, вернее – от коллективности этого коллектива. И все эти "хорошие поступки" сводятся как раз к тому, чего мы и получаем: к демонстрации независимости от среды и обстоятельств. Прежде всего надо продемонстрировать независимость от себя и своих любимых заморочек и прибамбасов (а именно так воспринимается sub specie aeternitas "неповторимое своеобразие нашей личности"). Далее – от начальства. Высказать начальнику правду в лицо – великолепный пример того, как можно быстро стяжать "уважение" в указанном выше смысле. Демонстрируя "аще и вси, но не Азъ" перед лицом превосходящих нас сил и терпя убытки, огорчения и просто муки, мы завоёвываем у "коллектива" как раз независимость в виде уважения. Хороша, кстати, независимость, которую никто не замечает!

РУССКИЕ. Мы не коллективисты. Мы можем что-то делать за других, ради других, даже ВМЕСТО других – только бы не вместе с другими. Русские, как правило, гнушаются коллективом, относятся к нему подозрительно, не любят – и потому боятся. Именно это и даёт коллективу такую непреодолимую силу. Именно поэтому среда так легко "заедает" нас. И как раз поэтому в советское время обязательное прикрепление человека к коллективу было так необходимо: это и было первичной формой "репрессий", из которой и следовали все остальные.

РУССКИЕ. Нам присуще глубокое неверие в то, что можно что-то изменить в материальном мире. Он – будучи единственной реальностью! – движется как бы сам по себе, а наши поступки на него никак не влияют. Разумеется, какое-то возмущение внести в него можно, но зачем? – мир быстро затянет пробоину в "ходе вещей" и всё пойдёт "своим чередом". "Всё равно ничего не выйдет" – вот наша национальная вера.
Мы веруем во Вселенную, коя суть болото: она, не меняясь сама, просто поглощает нас.

РУССКИЕ. Нас не победили. Нас даже не обыграли. Нас затравили.

РУССКИЕ. Самая дискриминируемая нация в новейшей истории Земли.
(Это почти определение.)
Были, может, народы, с которыми "обходились хуже". Но с нами поступали подлее всего. Не было такой подлости, которую бы не сделали по отношению к русским.
Заметим, что русские (единственные!) исключены даже из "международных правил политкорректности". Ни про кого на свете нельзя говорить так, как про нас.
И это, заметим, сознательно и демонстративно. "Этих можно".

РЫНОК с точки зрения немецкой философии.
Рынок определяют как пространство обменов. Но что происходит на рынке? Рыночный субъект пытается навязать свою волю другим, и это делают все. Рынок – место, где сумма субъективного становится чем-то объективным. В первую очередь на рынке отчуждается воля, и уж потом – всё остальное.
Маркс тут вполне уместен.

РЫНОК. Время скоро будет пониматься как рыночное время, то есть как функция капитала. Понятие времени будет определяться через понятие капитала, а не наоборот. Время – это функция процента роста капитала (например, процент учётной ставки).
Вообще, капитал – это Год: он оборачивается, и один оборот капитала и есть универсальная мера времени. "Астрономическое" время будет понято как произвольный (и производный) вариант финансового времени.

РЫНОК. Запад не стал бороться с социальным хаосом, оставляя его вовне. Он понял, что с социальным хаосом надо бороться изнутри, сперва сделав его частью системы. Иначе его не победить. Социальный хаос – как Антей: если оставить ему связь с хаосом природным, он непобедим. Вначале надо ввести его в систему и закрыть за ним дверь. Тут с ним можно справиться и даже заставить его работать на себя ("рынок").

РЫНОК. Рынок – это новый Космос, в который уже вошло человечество. Тогда становится понятной функция денег: это просто форма энергии, энергии "спроса". Разумеется, предположение о принципиальной ограниченности рынка просто ложно: рынок – это скорее ньютоновская неограниченная Вселенная, а не замкнутая поверхность. Рынок (букв. Ring – кольцо, круг), агора, площадь – это прежде всего новое пространство со своей физикой и оптикой.

РЫНОК. Физическое пространство в виде земли, а также морского или воздушного пространства коммуникаций может быть продано, сдано в аренду и т.д. Но продано оно может быть только на рынке, который тем самым оказывается более абсолютным пространством (и даже в каком-то смысле первичным по отношению к физическому).

РЫНОК. 1. Абсолютный рынок невозможен без чего-то нерыночного, поскольку всякое пространство создано его границами.
2. Поэтому границы рынка сами не могут быть выставлены на рынок и проданы. "Рынок (сам) не продаётся". Точно так же не продаётся продавец. "Рыночные субъекты" являлись границами рынка.
3. Но развитие идёт в том направлении, что сами сегменты рыночного пространства пошли на продажу. Точно так же и все "продавцы" могут быть в свою очередь куплены.
4. Хотя вроде бы некому продать самих субъектов, они могут быть куплены, поскольку продают сами себя.
5. Границы между субъектом рынка и товаром всё более стираются, что и приводит к Новому Торговому Строю.

а | б | в | г | д | е | ж | з | и | й | к | л | м | н | о | п | р | с | т | у | ф | х | ц | ч | ш | щ | ы | э | ю | я